Екатерина Барабаш
Любовь никогда не бывает без боли...
Кадр из фильма «Весенняя лихорадка»
Приз за лучший сценарий последнего Каннского фестиваля фильму Лоу Йе «Весенняя лихорадка» (сценарист Фэн Мэй) – внятный пример того, как далеки от реальности все прогнозы критиков и профессионалов, когда речь идет о фестивальных наградах.
Убежденность, что «уж они-то судят только по художественным критериям», оказывается мифом, впрочем, вполне ожидаемым. В конце концов у людей, сидящих в жюри даже Каннского фестиваля, срабатывают нормальные человеческие симпатии и антипатии, не говоря уж о продуманных шагах из области политеса.
Десять лет назад Лоу Йе снял нашумевший фильм «Тайна реки Сучжоу» – пересказ на собственный лад знаменитого «Головокружения» Альфреда Хичкока. Тогда режиссер обошелся без одобрения властей, за что был сурово предупрежден. Через шесть лет, снова обойдя цензурный частокол, он представил зрителю «Летний дворец» – картину о событиях на площади Тяньаньмэнь. И получил запрет на профессию на пять лет. Надо ли говорить, что неугомонный Лоу Йе и не думал следовать запрету? Вооружившись несколькими маленькими ручными камерами и сценарием Фэн Мэя, он пустился в исследование человеческой страсти.
Два молодых человека любят друг друга. Но один из них женат, и жена, заподозрив мужа в измене, нанимает частного детектива для слежки. Детектив сначала четко выполняет условия договора, но постепенно сам становится участником этой любовной истории, и вот уже все пространство, кажется, охвачено томленьем страсти, ищущим выхода совсем не там, где указывает общественная мораль. Любовный многоугольник на протяжении картины несколько раз меняет количество углов и сторон, вовлекая в чувственный круговорот новых участников.
Приз за лучший сценарий в Каннах – конечно, странный выбор жюри. Ведь сюжет здесь играет самую незначительную роль, отдавая пальму художественного первенства умению режиссера соткать из не очень внятного сюжета внятную по чувствам и ощущениям картину. Снятая в интерьерах, дрожащей камерой, в темных тонах лента умудряется дать зрителю чувство мировой напоенности любовью, которая, если верить героям и авторам фильма, не знает половых границ. Постельные сцены с участием двух парней сняты более чем реалистично и способны вызвать исследовательский интерес и удивление всякого натурала. По окончании любовного акта юноши вслух читают в постели поэтичные отрывки из книги китайского писателя Юйя Дафу, и сцены перемежаются крупными планами цветка лотоса, расположившегося бездумно и свободно, словно те юноши. И вот уже кажется, что любовь – она и правда не имеет пола.
Так ли это – судить не нам. Для нас лишь важно, что это внятно толкуют с экрана с помощью невнятного сценария и еще более невнятного изображения.
Ну а в том, что каннское жюри выделило именной сценарий «Весенней лихорадки», есть определенная хитрость, впрочем, вполне оправданная. Приз за сценарий – это своего рода похвала режиссеру за профессиональную и человеческую смелость, позволившую ему ослушаться власти, похвала, преподнесенная вот таким опосредованным путем.
