Григорий Заславский
На первом плане: испанец Джозеф Мораледа заканчивает работу.
Фото Марии Игнатьевой.
Скульптурный симпозиум? Под Пензой? Неожиданно. Вряд ли кто-то слышал о каком-то особенном отношении к монументальной пропаганде именно в этом месте России. Тем не менее в минувшее воскресенье под Пензой завершился второй Международный симпозиум скульпторов. Итог 20 дней – 50 работ. Чтобы их увидеть, надо приехать в Пензу.
Юрий Ткаченко, известный московский скульптор и организатор Пензенского скульптурного симпозиума (к слову, автор замечательного памятника Мейерхольду в Пензе), говорит, что года через два скульптурный парк под Пензой станет одним из известнейших в Европе, еще через три – одним из известнейших в мире. В этом году на конкурс пришло без малого 500 заявок, отобрали 55. Пять человек по разным причинам не приехали. Американцу не дали визу, француженка забеременела, в сумочке у швейцарки обнаружили предмет, похожий на мину. Пока находку обследовали спецслужбы, самолет улетел. Если все сложится благополучно, она сможет принять участие в симпозиуме следующего года. Пока же на аллее, где работали скульпторы, среди уже готовых монументов этакими абстрактными памятниками самим себе высятся несколько «непочатых» куба.
50 приехали. 20 дней работали – с деревом, с железом, с мрамором. Из того, что вышло, – 10–15 работ остаются в памяти.
Испанец Джозеф Мораледа выточил лицо, фасад лица, полого изнутри, где за сомкнутыми губами – небольшой меч крестоносца. Немка Таня Родер изобразила лежащую, причем в ее работе довольно интересно сочетаются гладкая, полированная и шершавая поверхности. Итальянец Маурицио Перрон выточил из мрамора дерево, можно назвать эту работу «Прокрустовым ложем», можно – «Древом познания». В полый ствол нетрудно залезть, но острые углы не позволят легко выбраться из этой западни. Ткаченко удивляется, когда я спрашиваю его про москвичей: они и заявки не присылают. Во-первых, участники симпозиума, кроме, понятное дело, еды и жилья, получают в конце пути только тысячу евро. Эти деньги покрывают дорожные расходы. А москвичи без особого труда выполнят какой-нибудь немудреный заказ, получат пять тысяч и могут припеваючи ждать следующего. Кроме того, говорит Ткаченко, уходит то, что называется ремеслом. Скажем, уже упомянутый итальянец приехал на неделю позже, быстро сделал работу и дальше уже занимался ее отделкой. Наши так не умеют, в итоге иностранцы приходят им на помощь. Споров о том, кто лучший, на этом симпозиуме нет, все, кто выбран, – уже лучшие. Поэтому и атмосфера – веселая.
Таких скульптурных симпозиумов в мире немало, на других, кстати, часто платят за участие больше, в Дубае, например, – пять тысяч долларов, но зато у нас нет никаких ограничений в материале, и в итоге скульпторы довольны: в другом месте, тем более дома, приходится довольствоваться малой пластикой, а тут – 25 тонн металла! Из-под Челябинска привезли на 30 «КамАЗах» 250 тонн мрамора, бери сколько хочешь. Джонни Торнер из Новой Зеландии выточил эффектную «фиговину», назвал ее плугом, но похоже не только на плуг. Этакая метафора всякого семени, не пропавшего втуне.
В любом деле важно придумать название. И – тему. Тема нынешней Биеннале в Венеции – «Создавая миры». Тема нынешнего симпозиума в Пензе – такая же всеобъемлющая: «Легенды и мифы». Ткаченко рассказывает, что среди заявок было штук 30 русалок. Большинство гонит кубики или дырки, чуть обработанный камень, и в нем одна, реже две дырочки. Таких среди готовых работ нет. Африканец из Буркина Фасо привез с собой 40 кг бронзы и разливал ее по старинному рецепту, для чего попросил мешок навоза, глину, а из старой бочки изготовил мартеновскую печь.
Естественно, интересно – кто за все это платит. Оказывается, частное дело. Сперва была построена гостиница, а потом ее владелец посчитал, что рекламировать свой отель обычным способом выйдет дороже, чем если затеять вот такое, в общем, недешевое предприятие. Я сказал ему при встрече: года через два здесь будет тесно от скульптур. Он успокоил: земля вокруг уже куплена. Хватит надолго.
Не только Москва может гордиться Гаражом и Винзаводом. Нечто похожее есть теперь и в Пензе. На выходные приезжают люди, гуляют среди скульптур, сличают свои впечатления с названиями. «ДНК любви»? – «В общем, похоже. Крутится, как флюгер. Красиво».
Пенза–Москва
