Смех в морге

Пенсионер и гастарбайтер. Сергей Дрейден и Евгений Сытый.
Кадр из фильма «Сумасшедшая помощь»

Ленивого увальня из белорусской деревни (Евгений Сытый), приехавшего в Москву на заработки и ставшего жертвой местной шпаны, оставившей его без денег, мобильника и даже без ботинок и носков, неожиданно привечает и приводит к себе домой пенсионер, бывший инженер (Сергей Дрейден). Такова завязка нового фильма Бориса Хлебникова «Сумасшедшая помощь».

Инженер (персонажи в фильме безымянные) – что-то вроде городского сумасшедшего, направившего остатки своей энергии на борьбу с глобальным злом. Зло воплощает собою участковый милиционер (Игорь Черневич), мрачнейший тип, про которого с уверенностью не скажешь, существует он на самом деле или только в воображении инженера.

Инженер уверен, что немедленно спасти мир может только «чудо с уточками». На пруду возле кинотеатра – утиный домик, в нем – послание от друзей. Надо это послание добыть – и будет всем хорошо. Еще надо обрезать волосы жене того самого мента, потому что мент травит жену ядом и яд скапливается в волосах. Гастарбайтер с инженером подстерегают женщину во дворе и производят «спасительную» операцию. А на первом этаже живет старушка, которую тоже хотят убить. Чтобы этого не произошло, неугомонный пенсионер уносит из-под ее окна скамейку. В подвале живет азиат-гастарбайтер – надо спасти несчастного из темницы, решает пенсионер и направляет в окошко над землей шланг от кислородного баллона. Разумеется, случается очередной скандал и, разумеется, с участием демонического участкового. Развязка печальна, но о ней не будем. Тем более что иной она быть и не может – судьба нищих городских сумасшедших в жестоких мегаполисах, как правило, известна.

«Сумасшедшая помощь» – это кусок нашей жизни, выхваченный взглядом отчаянного пессимиста. Здесь все паршиво. Город тускл и неприветлив, Москва здесь ни разу не представлена ни одним из милых своих закоулков или туристической красотой. Есть только двор в спальном районе. Поздняя осень. Позёмка. Тоска. Правда, панельные дома покрашены в веселенькие цвета, но вокруг – никого. Оттого все похоже на сказку, только очень тревожную.

Среди этой гнилой пустоты кто-то пытается создать островок другой жизни – свежей, чтобы перебить запах мертвечины, что идет от участкового и разносится по всему двору, по всему городу, по всей стране. Надо ли говорить, что такие попытки обречены на неудачу?

Более того, с подачи Хлебникова мы начинаем понимать жуткую вещь: а ведь всякое добро не только обречено, оно еще и само по себе чрезвычайно глупо. Все попытки старика-пенсионера отыскать ростки красоты и добродетели в спальном районе не имеют ничего общего с созидательным добром. Вот он выкладывает на стол купленный только что суповой набор – то ли в виде скелета, то ли в виде какого орнамента. «Мы что, варить его не будем?» – озадаченно спрашивает приятель-гастарбайтер. «Будем. Только прежде чем сварить, надо красоту сделать». После чего вываливает кости в кастрюлю. В следующий раз он лепит из теста десяток мужских гениталий в натуральную величину и приклеивает их по очереди к постаментам, на которых – бюсты передовиков завода. Не хулиганства ради, а потому что высмотрел по телевизору, что так в Древней Греции украшали статуи особо уважаемых людей.

Сначала смешно. Но вскоре перестаешь умиляться закидонам деда – болезнь она и есть болезнь. И дедова дочка (Анна Михалкова), пестующая незадачливого папу, единственный здравый человек во всей этой истории, постоянно твердит одну и ту же единственно здравую мысль: «Папе надо пить таблетки».

Спасительные тезисы вроде «Красота спасет мир» или «Добро побеждает зло» все чаще становятся в современном серьезном кино объектом полемики. Вспомним фильмы Коэнов «Старикам тут не место», «Фарго». Или Аки Кауриясмяки – «Человек без прошлого», «Огни городской окраины». Все чаще в современном кино зло наголову разбивает добро, и это не случайность, а закономерность нынешней жизни и восприятия мира художниками. Борис Хлебников, один из самых интересных режиссеров нового поколения, в предыдущем своем фильме «Свободное плавание» мягкими штрихами наметил эту мысль. В «Сумасшедшей помощи» он – несколько скомканно, по большей части интуитивно – довел эту мысль до логического завершения. Если «Свободное плавание» – фильм смешной и страшноватый, то «Сумасшедшая помощь» – фильм больной и страшный. И смех во многих сценах напоминает смех санитаров в морге. Наверное, там тоже бывает весело.

Сергей Дрейден в фильме ошеломляет – давно не приходилось видеть на экране такой органичности, такой естественной актерской удали, словно он всю жизнь рвался сыграть эту роль и наконец сыграл. Его короткие монологи сумбурны и страстны, Дрейден виртуозно играет, кажется, всем, чем только можно играть, – голосом, руками, ногами┘ На фоне его энергичной болтовни Евгений Сытый совсем по-другому строит свой образ – бровями, уголками губ, глазами, наполненными слезами. За весь фильм он произносит всего несколько реплик – словно Хлебников «мстит» его персонажу за того, которого Сытый сыграл в «Свободном плавании», – болтуна-прораба, весь словесный понос которого Сытый придумывал сам прямо под камерой. Блестяще, надо сказать, придумывал.

И словно перетащил из «Свободного плавания» весь тот абсурд, без которого немыслима наша жизнь. И завершающим его и ее аккордом, печальным и протяжным, – финальные титры под музыку песни «Прощай, любимый город/ Уходим завтра в море...». При чем тут море? Какой такой любимый город?

Да ни при чем. Просто тоска. По свободному плаванию. По любимому когда-то городу. А таблетки надо пить не только папе – нам всем не помешало бы.