Григорий Заславский Очередную громкую премьеру - «Безумный день, или Женитьба Фигаро» в Театре п/р Олега Табакова - сыграли опять же в Камергерском, на сцене другого руководимого Табаковым театра, МХТ имени А.П.Чехова, и снова - в рамках фестиваля «Черешневый лес». Но, против «Пиквикского клуба», сыгранного там же двумя днями раньше, этот спектакль вызвал больше положительных эмоций.
С коммерческим успехом можно не беспокоиться. С такими спектаклями вообще проблема: их вроде бы и ставить необязательно (со звездным набором и знакомым сюжетом будут смотреть «и так»), и, если например, не понравится - ругать бессмысленно. Всякое слово просто потонет в море цветов и зрительских восторгов-оваций, хотя одного финансового аргумента (зритель, в отличие от критика, платит рублем) уже достаточно, чтобы отмахнуться от критика, как от назойливой мухи.
Но «Фигаро...» больше хочется похвалить, чем поругать. Да, декорация (художник-постановщик - Лариса Ломакина) - избыточно громоздкая и ее красот явно больше, чем нужно и режиссеру, и актерам, и вообще - для успеха этой затеи. Но совершенно очевидно, что режиссеру Константину Богомолову захотелось чего-то большего - ну, чем просто успешный коммерческий проект. Судя по тому, как играют актеры, причем актеры именитые, «трудные», Богомолову захотелось акварельности. Поскольку главные роли в его спектакле достались Сергею Безрукову (Фигаро) и Олегу Табакову (граф Альмавива), идею эту можно счесть совершенно безумной. Но вот - удалось.
Сильнее, возможно даже, на первый план вышло сиротство Фигаро и неожиданное обретение родителей в до того преследовавшей его Марселине (Ольга Барнет) и Бартоло (Игорь Золотовицкий). Как он то бездумно, то как-то трогательно, пробуя его на вкус, произносит: «Мама», - обнаруживая детскую, совершенно инфантильную в это мгновение улыбку. И они, новоявленные родители, тоже не готовы к такому повороту, и тоже трогательны в этой «промежуточной развязке». Или - в другом уже месте - такое естественное желание собственной изменой отомстить за воображаемую, то есть ненастоящую измену Сюзанны (Ирина Пегова). Но Фигаро-то не знает, что Сюзанна на самом деле ему не изменяла и вот, бросается в любовное приключение с графиней... И как одновременно и обескуражен, и рад граф, когда выясняется, что удачное любовное свидание свело его не с Сюзанной, а все-таки с графиней... А ведь как хорошо все случилось!..
Дальше можно говорить, что акварельный замысел несколько затушевывает комедийную сторону истории, мешает публике сполна получить радость от встречи с любимыми актерами... Это так. Зато возникает радость от встречи с неожиданной историей и с хотя бы отчасти новыми сторонами любимых актеров. Табакову, как и Безрукову, очень нужен режиссер, способный обуздать властный и всепобеждающий темперамент; не поддаться обаянию, которому не поддаться почти невозможно; уйти от хрипоты полусорванного голоса Безрукову... Но в том и дело, что режиссер все это сложное и спорное сооружение строит, не ломая актеров, нет, но поддерживая и в них самих теплящееся желание сыграть что-то еще. Вот это «еще» в спектакле есть, прежде всего - у Безрукова и Табакова. Совсем нет, во всяком случае, пока - у Марины Зудиной, которой - так показалось на премьере - вообще трудно скрыть отсутствие интереса ко всему происходящему, и это (по ощущению) не входило в актерские задачи. И только размахом и богатством двух вверенных Табакову театров можно объяснить то, что во вполне служебной роли секретаря суда выходит актер, еще недавно игравший главные роли, хотя и в не так центрально расположенном Театре имени Гоголя. Речь - об Иване Шибанове.
Любопытно, что в каком-то смысле заставляя актеров отмежеваться, забыть о прежних штампах, Богомолов некоторые из них удачно обыгрывает. Чуть ли не первые реплики Фигаро, не только камердинера графа, но и правителя замка, касаются сказанного графом, то есть - Табаковым, и тут Безруков демонстрирует те свои пародийные умения, которые в самом начале его карьеры принесли актеру широкую и уже не только театральную славу. Кстати, снижая напор, Безруков не теряет обаяния. Как и его учитель Табаков, который, не переставая этим гордиться, получает удовольствие от каждого появления на сцене (как и публика - от каждого его выхода) и даже играет в футбол (разумеется, забивает).
Зловредность и революционный пафос пьесы Бомарше режиссер пригасил, разбив знаменитый монолог Фигаро на серию более или менее пространных реплик, но публика находит злободневное и без того, радостно откликаясь смехом, к примеру, на следующий диалог судьи (Виталий Егоров) и Марселины (Ольга Барнет): «А зачем же я покупал эту должность?..» - «А у нас что, продаются должности?!» Словно ремарка на полях скандала, который в эти самые дни разгорелся вокруг снятия и назначения ректора в ГИТИСе. У нас - не продаются.
