День рождения Лев Додин отпраздновал репетицией

В конце прошлой недели Льву Абрамовичу Додину исполнилось 65 лет. Малый драматический театр существовал в Ленинграде и до него, но Додина справедливо называют основателем Малого драматического театра - Театра Европы. Свой высокий европейский статус и мировое признание театр получил при Додине. Накануне юбилея режиссер ответил на вопросы корреспондента «НГ», но серьезное отношение Льва Абмамовича к слову вообще (не только в интервью, но и на сцене, вне сцены) помешало публикации день в день.

– Лев Абрамович, как вы собираетесь отмечать свой день рождения?

– Буду репетировать. Думается, это самый естественный способ попытаться свой так называемый юбилей не заметить. А если совсем не заметить не получится, то попозже вечером вместе с театром и близкими друзьями немножко выпьем и закусим, и, конечно, все равно обсудим, что получается в наших новых делах, а что не получается.

– К вашему дню рождения телеканал «Культура» показывает спектакль «Бесы». Как Вы относитесь к старым работам? Возникает ли желание что-то изменить?

– Спектакли, которые идут у нас много лет, – такие как «Братья и сестры», «Бесы», «Звезды на утреннем небе», да их уже немало – непрерывно развиваются и меняются, и потому что мы их иногда репетируем, особенно во время многочисленных наших путешествий по России и за рубежом. И главное, потому что идет жизнь, мудреют, взрослеют и, мне кажется, крупнеют люди, которые играют эти спектакли. И эта жизнь проходит через поры, нервные клетки спектаклей, и развивает и изменяет их, поэтому я думаю, что сегодняшние «Бесы» намного серьезнее, глубже, трагичнее того хрупкого создания, которое когда-то, уже почти двадцать лет назад, появилось на свет. А чтобы захотелось что-то резко, принципиально изменить, для этого должны резко, принципиально измениться обстоятельства и контекст нашей жизни, и значит, собственное мироощущение. Тогда мы просто приостановим жизнь этих спектаклей и начнем репетировать новые. Но пока, мне кажется, обстоятельства и контекст не шибко меняются.

– Как ни банально, но юбилей – это всегда повод подвести определенные итоги и заглянуть в будущее...

- Я пытаюсь считать, что мой день рождения – никакой на самом деле не юбилей. Подводить итоги не хочется, тем более, что и без того каждую ночь, возвращаясь с репетиции, бродя ночами около дома, а потом пытаясь преодолеть бессонницу и заснуть, и так все время подводишь некие итоги: дня, недели, месяца, года – по сути жизни так, как ее ощущаешь сейчас, в данный, уже уходящий и утекающий между пальцев момент. Наверное, спасение в работе, поэтому мы довольно много репетируем, пробуем, обсуждаем, строим планы. Иногда даже кажется, что, может быть, слишком активно. Сейчас мне хотелось бы, нарушив все наши привычные ритмы, попытаться выпустить к концу сезона целых два сочинения. Один особенно важный и дорогой для меня, потому что когда-то я уже это делал, а сегодня очень многое хочется действительно переосмыслить и родить совсем новый спектакль – это «Повелитель мух» по роману великого Уильяма Голдинга. Великий роман и какая-то очень сильная, мощная, отчаянная и безысходная правда о всех нас и о нашем времени. Роман написан в середине двадцатого века, а кажется, что смысл его по-настоящему проступает только сейчас, когда разгорается двадцать первый век. А параллельно пытаемся сочинить спектакль по не слишком известной пьесе Теннеси Уильямса «Прекрасное воскресенье для разбитого сердца». Когда-то эту пьесу ставил Анатолий Васильевич Эфрос. Мы выбрели на нее как-то неожиданно, и сегодня нам кажется, там есть много дорогих для нас, нежных, простых и опять же – печальных истин. Особая и прелесть, и сложность этих опытов в том, что они совершаются силами молодого поколения нашего театра. И в той, и в другой работе в основном пробы ведут участники молодой студии театра. Мне очень хотелось, чтобы они как можно дольше продолжали жить в том темпоритме непрерывного созидания, к которому они, надеюсь, привыкли в театральной школе, когда учились у нас, а мы учились у них. А дальше, если рискнуть загадывать дальше, будем надеяться, замаячат новый Чехов, новый Шекспир и еще, может быть, что-нибудь совсем новое. Главное, чтобы хватало сил надеяться и чтобы эти силы не подвели.