Ирина Губская Сейчас Махалина на Мариинской сцене появляется нечасто. Но от этого внимание публики привлекает не меньше, причем теперь – более балетной, чем светской. Потому зал на творческом вечере оказался очень доброжелательным.
Такой настрой артистка встречала не всегда, и нынешнее отношение зрителей и коллег – нечастое достижение в театральном мире. Махалина познается в сравнении. Она, как основная часть нынешних прим, штурмовала главные партии с первых шагов в театре, еще в кордебалетном состоянии. Так же не избегла отторжения и споров (но не все сумеют в итоге заслужить такую же искреннюю любовь и уважение). Так же нередко бралась «не за свой» репертуар, в результате перетанцевав в свое время практически все, кроме разве что «Тщетной предосторожности» и «Коппелии». Ее личная жизнь не была секретом, хотя не обсуждалась столь назойливо, как у гламурных поп-див. Юлия Махалина сумела с достоинством нести бремя своей публичности, вроде бы ничего личного не утаивая, но и не превращая его в мыльный сериал. Перенесла смену исполнительских приоритетов в Мариинском балете, когда ее в расцвете сил отодвинули (практически задвинули). После ангажированных восторгов официальной примой пережила аутсайдерский период.
Программу вечера составили на рискованной грани шлягеров и современной хореографии, умудрившись не съехать ни в банальность, ни в заумь. Чувство меры – достижение Махалиной последнего времени. Вечер начали «Гимном великому городу», знакомым всем пассажирам «Красной стрелы» – но вообще-то чисто балетной музыкой. Эту увертюру завершил выход героини вечера на поклон (в костюме Одиллии – первая этапная работа в театре). Получился своеобразный «заголовок», что-то вроде «Юлия Махалина приглашает». Вечер вообще вышел продуманным по подбору и подаче номеров, связкам между ними, оформлению. «Дон Кихот» – с приглашенными звездами. Па де де Медоры и Али – в обрамлении «Оживленного сада». Переходы от классического па де де на музыку Обера к современной хореографии; чуть пряной академической конструкции из венгерского гран па «Раймонды» – к надрывным дуэтам эйфмановской «Красной Жизели». К этому – Якобсон, Григорович и музыкальная интродукция.
В «группе поддержки» выступили ведущие артисты Мариинки, приглашенные из Большого театра и труппы Эйфмана, артисты второго плана, кордебалет. Представили и репетиторскую работу Махалиной. Время ее собственного танцевального расцвета прошло. Но – на вариации Раймонды зал затаил дыхание. И терпеливо продирался сквозь полуфразы поклитаровского миниспектакля «Двое на качелях». Когда Нуреев вышел в «Сильфиде», вернувшись, чтобы последний раз станцевать на Кировской сцене, это ведь тоже был не танец, а показ того, как это было. И ради этого зрители брали театр штурмом.
Юлия Махалина – почти женский роман. Она воплощение того, какой женщины мечтают о себе и какой могут сочувствовать: победительница, роковая дива, умеющая страдать; жертва интриг и обстоятельств; отчаянная, ранимая и все равно сильная и стильная. Не всегда правильная – но всегда искренняя и честная со зрителем. По всем авансам, сделанным ей судьбой, она расплачивалась с лихвой. Главное, что сумела Махалина – стала лицом балетного поколения «после» Мезенцевой и «до» Лопаткиной. А право на собственное время в театральной истории достается не каждой, даже выдающейся, балерине.
Дарья Гармоненко 
