Он был кумиром

Магомаева запомнят таким: жизнерадостным и излучающим оптимизм.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Он ушел со сцены давно – но феномен его в том, что даже самое молодое поколение сегодня точно скажет, кто такой Муслим Магомаев. Магомаев, да простится это просторечие в отношении человека, ценившего высокий стиль, знавшего толк в стиле, – так вот он застолбил еще несколько поколений поклонников, когда однажды согласился спеть «за всех» в мультике «По следам бременских музыкантов». И спел, как говорится, с полной выкладкой – за Трубадура, за Сыщика, за Атаманшу... С артистизмом спел.

Сказать, что он был звездой, мало – он был суперзвездой, кумиром миллионов – женщин и мужчин, которые, например, в приливе любви на руки поднимали певца, уже севшего в машину (машину в руки и – вперед!).

В двадцать лет, еще мальчишка, он выступил на главной московской сцене и моментально покорил слушателей: на сцену вернули рояль, и он, аккомпанируя себе сам, устроил целое отделение из бисов.

Выходец из артистической семьи (дед – известный азербайджанский композитор, мать – драматическая актриса, отец – художник), он выбрал музыкальную линию. Хотя всегда неплохо рисовал: его московскую квартиру, например, украшают портреты великих композиторов, написанные им самим, – Чайковский, Верди┘ В двадцать с хвостиком он по заданию родины отправляется на стажировку в легендарный театр Ла Скала – совершенствовать искусство бельканто. Он пел на сцене Ла Скала, и ему предлагали выгодный контракт! Он вернулся, наверное, еще и потому, что от такой любви, которую он знал в СССР, не уезжают...

С тех пор фирменным стилем Магомаева станут оперные арии и неаполитанские песни в первом отделении и эстрадные – во втором. Оперную сцену он оставил, блестяще, назло всем, исполнив партию Фигаро из «Севильского цирюльника» Россини в Бакинском театре, носящем, кстати, имя его деда.

Кроме потрясающих вокальных данных Магомаев обладал нервом, внутренней силой, которая позволяла ему буквально каждую песню исполнять на пределе выразительных возможностей. Его «Бухенвальдский набат» оборачивался глобальной трагедией, а «Мелодия» – непереносимой душевной болью. А как он пел «Королеву красоты»?! А «Лучший город земли»?! А «Надежду»?!

Страстный, мужественный, исключительно элегантный, Магомаев был кумиром миллионов. Он собирал не тысячи – десятки тысяч слушателей, концертного зала ему было мало – Магомаев собирал стадионы! Его боготворили. Его имя, произносимое дикторами, тонуло в овациях («поет Муслим...» – успевали произнести ведущие, и всё, дальше уже до самой первой ноты аплодировали, не останавливаясь), поклонники буквально душили его в объятиях. Сегодняшние эстрадные звезды вспоминают, что впечатления, полученные во время концертов Магомаева, до сих пор остаются для них незабываемыми.

Магомаев стал самым молодым народным артистом Советского Союза – этого звания он был удостоен в тридцать один год! Его любила партийная верхушка – Фурцева, Брежнев. Можно было бы и признание списать на это да на любовь хозяина Азербайджана Гейдара Алиева, если бы не голос, не талант, не стиль: всегда в белом костюме и бабочке, в костюме какого-нибудь другого цвета и все равно в бабочке, он был, можно сказать, денди советской эстрады в те времена, когда о дендизме не рассуждали на каждом углу... Без него не обходится ни один правительственный концерт, ни один «Голубой огонек». Из одной «бакинской» ссылки его вернул Андропов – мол, «по нашей линии он чист, мои ребята хотят его послушать».

Да, как бы ни было трудно в это поверить, но власть даже по отношению к нему действовала порой методом кнута и пряника. Его отправили на гастроли в парижскую «Олимпию», но когда местный менеджер обратился к Фурцевой с просьбой отпустить певца на год (в том, что из Магомаева можно было сделать звезду мировых масштабов, сомнений не было), последовал незамедлительный отказ. Магомаев стоял перед выбором: остаться и получить все – ведущие мировые площадки, славу, деньги – или вернуться в Союз. Он выбрал второе, из-за любви к родине, к улице, на которой родился, друзьям┘ И когда он это говорит – это не кажется напускным патриотизмом, веришь каждому его слову.

Фельцман, Пахмутова, Бабаджанян – композиторы хотели писать для Магомаева. Мало того что каждая песня, исполненная им, моментально становилась шлягером, через него на контролируемую партией эстраду можно было протащить музыкальную крамолу. Пожалуй, именно Магомаев стал тем игольным ушком, через которое протянулась на большую сцену ниточка твиста. Песни Арно Бабаджаняна «Королева красоты», «Лучший город земли», «Солнцем озаренный» стали не шлягерами – хитами! И вправду казалось – на примере Магомаева, – что у нас таланту открыты все дороги: ему нравилась эстрада, он создал в Баку эстрадный оркестр, нравился джаз – пел джаз, Гершвина и не только, хотел – пел Легара, хотел... Пел, что хотел.

В мире – кто бы спорил! – классику на эстраду, к миллионам вывели Паваротти, Доминго и Каррерас, но в СССР заставил всех полюбить классику, превратил классические арии и песни в популярные шлягеры, думается, он, Муслим Магомаев.

Магомаев более тридцати лет прожил в счастливом браке с певицей Тамарой Синявской – об этой паре слагают легенды. Но все – красивые. Когда Магомаев умер, сказали – после долгой и тяжелой болезни. Магомаев не хотел, чтобы кто-то знал о нем больше, чем нужно, – и ни о подробностях его личной жизни, ни о подробностях интимных его романа с Синявской нигде и ничего не писали. Первые же попытки написать о его здоровье он пресек в августе этого года.

После развала СССР взял себе российское гражданство, но его близкий друг Гейдар Алиев подарил ему азербайджанский паспорт. В последние годы он сам (!) модерировал свой собственный сайт, общался с поклонниками и друзьями.

Муслим Магомаев ушел из жизни всего в 66 лет. Прощаться с выдающимся артистом будут завтра в Концертном зале имени Чайковского – там, где прошел его первый сольный концерт в Москве.

«НГ»