Ольга Галахова
Станиславский вдохновляет Штайна, даже когда речь – о журнале...
Фото ИТАР-ТАСС
С разницей в неделю два немецких режиссера, принадлежащих разным генерациям, разным символам веры, не раз отпускающих критические реплики относительно друг друга, пожаловали почти одновременно со своими проектами в Россию. Причем и тот, и другой показали «Фауста» Гете. В Петербурге Михаэль Тальхаймер с берлинской труппой «Дойчес театра» на фестивале «Александринский» представил свою версию трагедии немецкого классика, а в Москве, спустя неделю, Театр наций пригласил с моноспектаклем «Фауст. Фантазия» Петера Штайна, который сам выступил в роли актера и как режиссер представил свое понимание этого выдающегося произведения германского духа.
Тальхаймер не мыслит своего театра без вызывающего повода для разговора о современном обществе. Гете на этот раз и послужил режиссеру таким поводом. Ему нет необходимости удаляться в прошлое XVIII века или немецкого Средневековья, чтобы усилить достоверность собственного высказывания. Все, что случается с Фаустом Тальхаймера, может случиться и сегодня.
И Фауст, и Маргарита, и Мефистофель – все они наши современники, которых ты можешь встретить как на берлинских, так и на московских улицах. История любви Фауста не столько трагическая история чувств, сколько попытка диагноза современному обществу, заостренному на эгоистическое существование. Для Тальхаймера в этом причина случившейся трагедии. Фауст – самодовольный Дон Жуан, самовлюбленный красавец, который оказывается не готовым тратить чувства – только брать, но и этот плейбой растерян, когда становится и свидетелем, и виновником смерти возлюбленной.
Чтение Штайном «Фауста» – принципиально другая интерпретация. На пресс-конференции знаменитый режиссер «скромно» заявил, что лучше него никто не знает этого произведения, изучению которого он посвятил не один год жизни. В свое время, в 2000 году на выставке EXPO в Ганновере, он поставил «Фауст», который шел несколько вечеров подряд – всего 21 час.
И хотя Штайн, объясняя свой способ сценического существования, мотивировал выход на сцену как режиссерский показ актерам и самого себя актером не считает, нужно признать, что этот великий режиссер умеет не только показывать, но и играть, перевоплощаясь и в Фауста, и в Мефистофеля, и в Маргариту, а еще и во всю нечисть Вальпургиевой ночи.
Для Штайна «Фауст» прежде всего трагическая история любви. Он преображается в ученого, достигшего высшего знания, но никогда не любившего. Маргарита – его первая встреча с собственным чувством. Его Фауст – ученый из народа, простодушный, столь глубоко чувствующий, что даже кажется чуточку странной такая способность любить. Но Штайн подчеркивает, что Фауст полюбил впервые. Однако такая сила страсти не спасает его любовь. Мефистофель его подталкивает к испытанию, и даже такой человек его не выдерживает. «Да, – сказал Петер Штайн в частном коротком разговоре, – вы правы, его охватывает чувство впервые, но после сцены любви с Маргаритой он идет в бордель». Желание вечной жизни предполагает и существование вечной любви, на которую даже Фауст оказывается неспособным, а превращается в самого заурядного человека.
Для Петера Штайна в этом главный вопрос, на который он не дает ответа, потому что не знает.
