Караульный комедии

Ему было словно невдомек, что у настоящего таланта нет маленьких ролей.
Фото ИТАР-ТАСС

Пу-го-вкин. Замечательная, веселая, ласковая фамилия. Иметь короля комедии с такой фамилией – сплошное счастье для кино. И человек он был замечательный, веселый и ласковый. Такой человек как нельзя лучше подходил на роль талисмана. Пуговкин им был: если его имя значилось в титрах фильма – это был залог того, что кино окажется смешным и сказочным. Две недели назад Михаилу Ивановичу исполнилось 85. Вроде много. Но разве у вечного талисмана бывает возраст? Он просто есть – и все. Он защищает, он гарантирует, он дает ощущение того, что все грозы минуют и мы опять будем смеяться.

Ему не пришлось сыграть Гамлета или Алешу Карамазова. Ну да не всем же играть Гамлета. Гамлетов не хватит. А почти 70 лет отдать комедии, не только не боясь выглядеть по-дурацки, но делая все для того, чтобы зритель не просто смеялся, а смеялся порой зло и грустно, – это разве каждому дано? Пуговкин всегда был на экране курносым безобидным симпатягой? Ничего подобного, он умел воплощать все человеческие пороки. Алчный параноик отец Федор из «12 стульев», прораб-дармоед из «Операции «Ы», мелкотравчатый с манией величия кинорежиссер Якин из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». А скольких глупых властных королей переиграл! Интересно: чем дальше, чем больше проходит времени, тем современнее кажутся его персонажи. Маленькие роли, главные – никогда, уйма эпизодов, а время уходит, не забирая их с собой. Образы оказываются вечными, как вечен и не подвластен времени всякий человеческий порок.

Михаил Иванович немного расстраивался в последнее время, что его не зовут сниматься. Говорил, что вдруг, быть может, пролетит птичка, поцелует – и ему предложат большую роль. Ему словно невдомек было, что у настоящего таланта нет маленьких ролей. По скромности своей не понимал, наверное, что он-то как раз со своим пестрым разбросом оказался куда важнее для нашего кино, для нашей культуры, чем иные мастера первых ролей. Та самая птичка давным-давно его поцеловала.

Он столько лет стоял на страже комедии, верно, преданно, переживая вместе с ней взлеты и упадки. На съемки чеховской «Свадьбы», где должен был сыграть безудержного танцора, пришел недавно комиссованный с фронта, с не зажившей еще раной на ноге. И плясал самозабвенно, никому не сказав ни слова, пока рана не закровоточила, и он не упал в обморок от боли. В последние годы он словно незримо охранял комедию, уже умершую, забытую, несуществующую, не нужную никому.

Но он сделал все для того, чтобы она жила подольше. Спасибо ему. Нам было так весело и спокойно с Михаилом Ивановичем.

«НГ»