Екатерина Барабаш На «Кинотавре» продолжается конкурсный показ. Скучноватое и благостное течение фестиваля приятно нарушил фильм Михаила Калатозишвили «Дикое поле». Режиссер Михаил Калатозишвили долгие годы был обречен на непременное разъяснение, следующее за его именем: «Внук того самого Калатозова». Избавиться от почетного, но тягостного ярлыка можно было только одним способом – снять фильм, после которого упоминание о великом предке будет идти уже второй строкой.
Калатозишвили не один год пытался это сделать. Не получалось.
«Дикое поле» – фильм, на примере которого видно как никогда: есть сценарий – будет фильм. Лучше ли, хуже ли, но будет обязательно. Сценарий «Дикого поля» много лет назад написали Петр Луцик и Алексей Саморядов, одни из лучших российских кинодраматургов («Дети чугунных богов», «Окраина»). Над драматургией Калатозишвили сделал очень качественную надстройку, призвав в помощь великолепных актеров, художников, операторов. Дикое поле – это жизнь. И хоть говорят «Жизнь пройти – не поле перейти», во многих случаях это оказывается именно так. Жизнь – это поле, и если удастся пересечь его от начала и до конца – считай, жизнь удалась. А для подавляющего большинства людей на земле «выжил» и «жизнь удалась» – абсолютные синонимы. Потому что это нам только кажется, будто жизнь подчиняется законам, придуманным нами самими. Нет, если каким законам она и подчиняется, то тем только, что установила сама. Герои «Дикого поля» – жители степных хуторов, сюжетно скомпоновавшиеся вокруг одинокого жилища молодого, еще вчера городского доктора Мити (Олег Долин). В ровной и на первый взгляд мирной степи жизнь скачет сумасшедшим галопом, по пути опрокидывая не только все умозрительные социальные нормы, но и законы природы. Здесь человек может умереть, а к утру оклематься. Здесь Шекспир не то что отдыхает – он рыдает, потому что, оказывается, есть повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Здесь одуревший от степного солнца и измены Джульетты Ромео вспарывает любимой живот, а себе пускает пулю в грудь. Здесь местный пахан, отец родной и господь бог, – единственный на все хутора милиционер (Роман Мадянов) сам решает, кого из преступников оставить жить, а кого застрелить. Здесь есть телевизор, по которому рассказывают о столичном гламуре, а люди живут так, как, наверное, жили их предки, о которых напоминают лишь курганы.
И вся эта вроде бы чернуха удивительным образом вертится вокруг положительного героя – врача Мити. Роль Олега Долина – одна из несомненных удач российского кинематографа за минувший сезон. Молчаливый, молоденький, слегка лопоухий парень с бездонными и черными, как ночное небо в степи, глазами – единственный, кто хочет и может хоть чуть привести этот первобытный мир в относительный порядок. Режиссер наделил героя нездешней внешностью человека с глубоким темпераментом, который целиком направлен на осуществление тезиса «Кто-то должен». Он живет, чтобы спасать, спасать молча и рискуя умереть от руки того, кому вернул его дикую и первобытную жизнь.
Вряд ли этому фильму уготована счастливая прокатная судьба. Такое кино любят на зарубежных фестивалях, его охотно смотрят киноманы и специалисты, но публика уходит через полчаса. Что поделаешь – попкорн под него как-то не жуется и пиво плохо идет.
Зато можно не волноваться за судьбу «Обитаемого острова», презентацию которого устроил минувшей ночью режиссер этой экранизации романа братьев Стругацких Федор Бондарчук. Охрану одели в черные плащи, выдали автоматы и каски. Два дня строили на пляже зрительный зал, чтобы показать нарезку из фильма. Страшно предположить, какая часть бюджета фильма ушла на презентацию, но организовать умудрились ее так скверно и унизительно по отношению к людям, что вдруг стало страшно: а ну как автоматы у охранников случайно заряжены...
Сочи
