Марина Гайкович Оперой Рихарда Штрауса «Электра» в исполнении солистов и оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева открылся показ работ, номинированных на премию «Золотая маска».
«Электрой» (спектакль прошел на Новой сцене Большого театра) открылась также и мини-программа под названием «Премьеры Мариинского театра в Москве», в ее рамках покажут еще одну оперу («Енуфа») и три одноактных балета («Серенада» на музыку Чайковского, «Ринг» на музыку группы «2Н Company» и «Пробуждение Флоры» на музыку Риккардо Дриго), выдвинутых в разных номинациях на соискание премии. К тому, что Мариинка покажет свои работы первой и несколько раньше начала основной программы, все уже привыкли: график маэстро Гергиева слишком напряженный для того, чтобы подстраиваться под «Золотую маску».
«Электра» (подробную рецензию премьеры смотрите в «НГ» от 17 мая 2007 года) выдвинута на премию «Золотая маска» в пяти номинациях – как лучший оперный спектакль, лучшая работа режиссера (Джонатан Кент), лучшая женская роль (Лариса Гоголевская), лучшая работа художника (Пол Браун) и лучшая работа художника по свету (Тим Митчелл), – заявка весьма солидная и имеющая шансы на успех. В частных номинациях, конечно, поскольку победу в общей можно было с уверенностью предсказать еще 1 сентября 2006 года, когда в Большом театре состоялась премьера «Евгения Онегина» в постановке Дмитрия Чернякова.
Джонатан Кент хорош психологическими сверхсюжетными надстройками, он раскрывает не только трагедию Электры, сжигаемой страстной любовью к отцу и сжигающей ее изнутри идеей мести, в которых собственно и состоит смысл ее жизни – отец отомщен, и в судорогах танца Электра падает замертво. Но Кент показывает и трагедию семьи, которая началась, видимо, задолго до смерти Агамемнона, а закончилась тогда, когда за Орестом закрылась дверь и несчастная Хризотемида, самая приземленная и потому самый человечный персонаж, остается одна, с протянутыми к Оресту, который даже не оглянулся на сестру, руками.
Построенную Полом Брауном двухъярусную конструкцию, делящую сцену на гадкий мир Электры со сваленными в кучу старыми вещами и внешне благополучный интерьер дворца, объединяет винтовая лестница (из двух половин – одна шикарная, другая – составленная из хлама) – лестница, которая, казалось бы, ведет из рая в ад, но не наоборот ли? В «покоях» Электры гораздо больше гармонии, чем в пропитанных ядом неестественного света верхних интерьерах. Электра в интерпретации Ларисы Гоголевской покоряет своим безобразием. Но этот опустившийся на дно уже нечеловек (в нелепых грязных одеждах, со спутанными волосами), одержимый верностью своей цели, приближается скорее к сверхчеловеку.
Дарья Гармоненко 
