Дарья Курдюкова
Летний пейзаж.
Надежда Удальцова. 1924
В «Доме Нащокина» открылась выставка Александра Древина (1889–1938) и Надежды Удальцовой (1886–1961), подготовленная совместно с Третьяковской галереей. В галерейных залах расположилось около 60 работ – главным образом из частных собраний, а также из Третьяковки.
На самом деле открытие новой экспозиции – хотя главная «интрига» в виде «частного фонда» уже здесь – еще не вполне состоялось. Несколько работ из ГТГ задержались на выставке в Риге и прибудут в начале февраля. Так что пока это не то чтобы генеральная репетиция, но все-таки желающим оглашения «полного списка» придется повременить.
Впрочем, и подбор работ среди коллекционеров осуществлялся серьезно. Во-первых, достаточно вещей музейного уровня (как, скажем, «Сухая береза» или «Река Молога»). Во-вторых, кое-что вообще еще фактически не экспонировалось (так, удальцовскую «Женщину с ребенком» широкая публика видела только на венецианской Международной выставке 1924-го). Наконец, вообще сама художественная встреча Древина – Удальцовой как пары – всего третья (после показа 1928 года в Русском музее и 34-го в Эриванском государственном культурно-историческом музее), и потому – безусловное событие в столичной художественной жизни.
Увы, при подробных экспликациях логика построения экспозиции все же ускользает. Почему-то в первом зале разместилось длинное вступительное слово, долго подводящее к рождению замысла выставки, но еще больше, кажется, напоминающее хвалебно-разъяснительное (к чему бы – и не юбилей вроде) слово во славу Галереи «Дом Нащокина». В то же время такая простая вещь, как хронологическая канва пути художников, – лишь два зала спустя. Не совсем ясен и принцип развески – и не тематический, и не хронологический (а как было бы хорошо в последней комнате, например, оставить только работы Удальцовой того периода, когда Древина уже не стало, чтобы разделить «до» и «после»).
Тем не менее. Уже за саму возможность видеть эту живопись – а прочитать такую страницу не только в истории искусства, но и в истории страны нужно, – так вот за это большая благодарность. Кроме того, правильно все-таки видеть в едином пространстве созданное пусть и двумя людьми, но из одной творческой семьи (как правильно было бы вместе видеть, скажем, Ларионова и Гончарову). Древин и Удальцова прошли сквозь годовые кольца истории – от освоения повсеместного в то время,языка французской школы второй половины XIX – начала XX века, от революции и языка авангарда до поиска своей манеры. Адекватной тому, чем для них было искусство, и тому, как оно внутри них отражалось. Их живопись такая, что ее нужно смотреть только «лицом к лицу», исследуя, как на географической карте, каждый сантиметр поверхности.
Бывшая «амазонка авангарда» Удальцова в традиционных жанрах пейзажа, портрета и натюрморта расписалась почерком, близким и Барбизонской школе («Кусты»), близким и импрессионизму («Раннее утро»), и Матиссу с фовистами («Натюрморт с черной шалью» и «Зарево»). А вот слова официоза хотя и были сказаны, но как-то не прозвучали соответствующим образом. Отчетная картина для НАРКОМПРОСа о поездке в Армению «Митинг. Армения» по манере близка чуть ли не примитивистам, а «Портрет летчика» (из заказной серии периода Великой Отечественной войны) хотя и реалистичен, но не помпезно-холодно, а с нотой камерности.
Древин обращался к супрематизму («Беспредметная композиция»), испытал влияние сезаннизма («Лес. Город Дмитров»), но довольно скоро выработал собственный узнаваемый стиль пейзажа и портрета – вопреки сложившемуся языку авангарда и складывающемуся языку соцреализма. Виды с Урала, Алтая и из Армении – наиболее самобытные, наиболее «древинские». Это – экспрессионизм (недаром Древин так повлиял и на Артура Фонвизина, и на Анатолия Зверева), где напряженное размышление нагнетается за счет нервной пластики поверхности («Сухая береза», «Всадники», «Барка») с растиранием краски не только кистью, но и шпателем, и рукой. Он из скупого набора сюжетов «невыразительными средствами выразительности» эту пресловутую выразительность с силой вырывает.
Такое искусство при своей немногословности говорило слишком отчетливо. Зимой 1938 года Александр Древин был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности общества «Прометей». Реабилитирован в 1957-м. Удальцова, чтобы спасти его работы, многие подписала своим именем. Она умерла зимой 1961-го. Те, кто живет сегодня, зимой 2008-го, стали свидетелями третьей встречи супругов-художников в одном художественном пространстве. Художников, которые искали адекватное и жили вопреки.
