Даниэль Баренбойм сравнил оркестр с легкими, которые дирижер только расширяет и сжимает.
Фото Алексея Калужских (НГ-фото)
Венский филармонический – коллектив элитный: в Большой зал консерватории и обратно музыкантов возили на автобусе в отель, который располагается, по сути дела, через дорогу. Каждому исполнителю, заметим, был предоставлен отдельный номер, всех вместе сопровождала охрана. Но эти на первый взгляд абсурдные, завышенные требования забылись, как только прозвучала первая нота в исполнении оркестра. Программа тура, в общем, представляла интересы маэстро Баренбойма, известного своим пристрастием к музыке поздних романтиков и игре на фортепиано: Четвертая симфония Шумана, известные фрагменты из Вагнера, Седьмая Брукнера (где медленная часть посвящена памяти автора «Кольца нибелунга») и последний фортепианный концерт Моцарта.
Уникальный организм Венского филармонического в деле как нельзя более точно описал сам маэстро Баренбойм. Он сравнил коллектив с легкими, которые дирижер только расширяет и сжимает. «Музыканты оркестра дышат вместе и чувствуют вместе», – сказал Баренбойм, и при всей внешней избитости и даже банальности этой фразы это чистая правда. Заметим попутно, что оркестр сотрудничает только с приглашенными дирижерами, и пусть их круг не так широк, но ведь у каждого своя манера, свой подход, свои принципы. И это значит, что вся техническая, подготовительная часть – результат работы самого оркестра, с которым дирижер творит музыку и, несомненно, получает от этого удовольствие. Похоже, что загадка Венского филармонического на самом деле кроется в традициях, которые передаются из поколения в поколение. В игре музыкантов нет ни одной «проходящей» ноты, к каждому звуку они относятся так, как будто в нем – суть целого. Каждый штрих, каждый нюанс имеет для оркестранта колоссальную ценность. Плюс обязательный опыт работы с оперным репертуаром, безупречная дисциплина (если репетиция начинается в десять утра, то в половине десятого у музыкантов уже настроены инструменты) и маленькие, на первый взгляд незначительные секреты вроде запасных скрипок, прикрепленных к пульту концертмейстера. Но именно эти мелочи, вероятно, и делают венцев первыми в мире, и неоспоримость этого факта продемонстрировали московские гастроли оркестра.