Феминистка XVIII века

Ангелика Кауфман. Три певицы. 1795 г.

Не каждый день в Европе открываются новые музеи. Но вряд ли кто заслуживал подобного больше, чем Ангелика Кауфман (1741–1807), художница, ценившаяся при всех дворах Старого Света, включая Петербург. Она первой среди женщин-художниц достигла всеевропейской славы.

Быть может, 200-летие со дня смерти – не лучший повод для памятных жестов, но именно к этой дате в австрийском Брегенце приурочена большая ретроспектива Ангелики Кауфман и открылся музей Кауфман. Он расположен в альпийской деревушке Шварценберг, где та провела свое детство, начала рисовать и даже получила первые заказы.

Родилась Кауфман, правда, в Швейцарии, а всю жизнь провела между Англией и Италией. Но именно Шварценберг оставался ее любимым местом на земле. Сюда она передала и свое наследство – потому музей Брегенца владеет самым большим собранием Кауфман в мире: 24 холста, 350 листов графики. Есть ее работы и в России – русские немало ей заказывали, немало и покупали. Одна лишь княгиня Екатерина Барятинская, путешествуя по Европе в 1789–1792 годы, приобрела пять работ Кауфман. Но Эрмитаж предоставил «свою» Кауфман для выставки о женщинах-художницах XVIII века в Хельсинки («НГ» о ней писала).

В Брегенц же привезли работы из Эдинбурга и Флоренции, Рима и Лондона. Часть выставки отправилась в Шварценберг (музей там не очень богат, зато собрание, принадлежащее самой деревне, велико, его и разместят здесь после закрытия выставки).

Кауфман считалась мастером мифологических и библейских сцен, но выставка открывается автопортретами. Они разнятся не столько стилем (Кауфман была привержена неоклассицизму, но романтики готовы увидеть в ней свою предшественницу), сколько географией. После Брегенца она жила в Италии, затем отправилась в Лондон. Накануне приезда послала туда портрет популярного актера Дэвида Гаррика – отличный пиар-ход! Портрет понравился публике, автора ожидали как героя. Кауфман принял и свет, и профессиональная среда. Ее обаяние, ее естественность очаровали многих. В Брегенце показывают набросок к картине Натаниела Хоунса, вызвавшей в свое время гнев Кауфман: в одной из обнаженных фигур она узнала себя. Говорят, сам президент Академии художеств Рейнольдс делал ей предложение, но в итоге она связалась с каким-то шарлатаном, которого вынуждена была вскоре оставить после его скандальных выходок. Второй брак оказался счастливее, хотя многие из друзей Кауфман недолюбливали художника Антонио Цукки, находя его слишком меркантильным. Тем не менее брачный контракт, показанный на выставке, – апофеоз феминизма. Согласно ему Кауфман получала столько прав на распоряжение имуществом, сколько в XVIII веке не доставалось еще, наверное, никому.

Из Лондона Кауфман уезжает в Рим, где не успевает выполнять заказы. Императоры выстраивались в очередь: Франц-Йозеф наносит ей визит и заказывает два полотна на исторические темы. Но в этот момент она уже пишет картину для Екатерины Великой.

Кауфман называли «десятой музой Рима». Ее дом привлекал знаменитостей: до 80 человек собирались в салоне, превращенном хозяйкой в «Храм муз». В ее коллекции были полотна Тициана (которого она очень любила) и Леонардо (ныне в Ватикане). Ею восхищался Винкельман, во многом определивший ее взгляды на искусство, среди ближайших друзей были Гердер и Гете (после отъезда он долго еще с нею переписывался, хотя и считал, что в угоду мужу Кауфман занимается коммерческой живописью, а не своими любимыми темами, но это было не так).

После смерти Кауфман родным разрешили установить ее бюст в римском Пантеоне. Гроб с ее телом несли художники. Следом – две картины, представленные ныне на выставке, – «Иисус и самаритянка» и «Давид и Натан». Говорят, подобное было лишь на похоронах Рафаэля.