Ольга Галахова Если англичане в прошлый раз выступали под завязку фестиваля, то на этот раз они его открывали, причем в самую жару. В первый день из-за отсутствия работающих кондиционеров в МХТ им. А.П.Чехова двум артистам стало плохо – одного увезли на «скорой помощи», другого доставили в номер отеля. Через пару дней еще двоих актеров наша доблестная милиция оштрафовала, взяв с них по 1000 руб. за нарушение правил регистрации. Однако в последующие дни актеры продолжили выступление. Ожидаемый организаторами фестиваля успех повторился. Полные залы, аплодисменты зрителей по ходу спектакля и овации в конце сопровождают каждый показ труппы. Другое дело, что наша публика, воспитанная дивертисментом классического балета, бьет в ладоши после каждого эпизода, навязывая тем самым номерную структуру, которой избегал Мэтью Боурн, кажется, в своей трактовке в том числе.
Популярности этого балета с первых дней сопутствовал скандал: все лебеди здесь – мужчины. Если в 1995 году подобным нас еще можно было удивить, то в 2007-м уже нет. Однако дело совсем не в том, что «про это». Взята партитура балета Чайковского, на которую положена история о современном молодом человеке, охваченном смятением самоидентификации пола. В балете Боурна есть Принц, как и в классическом либретто, есть и Королева-мать, но вот ни Одетты, ни Одиллии, ни Злого гения нет. Принца в этом балете искушает его собственное сознание. В первой же картине мы видим, как в окне спальни Принца, где на огромной венценосной кровати почивает молодой дофин, ему в грезах является Лебедь-искуситель. Этот загадочный поначалу мираж есть своего рода alter ego самого Принца, его тайное второе «я». Невинный королевский отпрыск сначала не понимает картины собственного подсознания. Лебедь взывает к его половому самоопределению.
А между тем жизнь во дворце идет по заведенному порядку. Принца свора челяди моет, одевает, обувает – почти как грязнулю в «Мойдодыре». Королева-мать и сын совершают ежедневные ритуалы для верноподданных граждан. Посещают театр, где, кстати, дают придворный балет. Мэтью Боурн не упускает свой шанс, чтобы поквитаться с Петипа. Ему мало, что его стая лебедей – агрессивная, брутальная, дикая стая. В том балете, что смотрит королевская семья, потешно разыгрывается драма бабочек: их крылышки трепещут, взрослые тети в газовых панталончиках с утрированными страстями разыгрывают историю любви. Вдруг появляется и балетный премьер этой придворной труппы – здоровый тяжеловес с топором, готовый порубить все на своем пути. А Злой гений растиражирован на целую стаю монстров, столь же карикатурных, как и все остальные.
Классическое «Лебединое озеро» является здесь в форме пародии. Мэтью Боурн квитается не только с нашей балетной традицией, но и с британской. Лебедь – для их культурной традиции не меньший выродившийся поэтический знак, чем для нас. И Шекспир у них – стрэтфордский лебедь, и «Лебединое озеро» Чайковского любят не меньше, и в парках заботятся о лебедях, как не пекутся о человеке.
Вот и Принц в мятежном поиске самого себя и своей сексуальной ориентации бежит с королевского бала в портовый бар, где все под ту же музыку Петра Ильича лондонские низы – моряки, стриптизерши, пуэрториканцы – или представители стран третьего мира оттягиваются по полной программе. В этом баре Swank (то есть «хвастливый», очевидно, что хореограф сближает название бара со словом swan – лебедь) Принц встречает своего Лебедя-искусителя. А рядом с баром висит огромный постер, рекламирующий спички, – на нем изображен все тот же проклятый лебедь, доставший Боурна не на шутку.
Мираж, который явился во сне Принцу, обретает плоть. Брутальный искуситель соблазняет Принца. Последний принял на грудь серьезную порцию спиртного. В алкогольном забвении он бежит на озеро, чтобы покончить с собой. Однако ему является во всей дикой и вместе с тем ироничной красоте стая лебедей во главе с ее предводителем, миражом из сна, соблазнителем из бара. Принц находит свое счастье среди странных существ – не столько лебедей, сколько птиц вообще, пернатых, равнодушных к человеку.
После счастья этой ночи Принц не способен вернуться к заведенной жизни дворца. На балу, куда является Лебедь-искуситель, брутальный самец, соблазняющий все, что движется, в том числе и Королеву-мать, разыгрывается сцена ревности. Принц хватает пистолет, но случайно убивает девушку, парвеню, мечтавшую составить с ним выгодную партию. В поиске своей самоидентификации он сходит с ума. Одна из последних сцен балета – стая на озере, которая заклевывает принца до смерти.
Королева-мать заходит в покои сына, чтобы обнаружить его мертвое тело. Вероятно, Боурн утверждает, что человек на пути собственного познания, выбора, кто же он, к какому миру принадлежит – исключительно мужскому или все-таки нет – способен надорваться и погибнуть.
