Григорий Заславский Вчера в Центральном доме художника на Крымском валу открылась 9-я Международная художественная ярмарка «Арт-Москва». Оснований для радости – немало: в этом году, по словам организаторов, было рассмотрено 110 заявок, из которых к участию в ярмарке пригласили только половину. Основания для беспокойства тоже есть: нынешняя «Арт-Москва» открывается вскоре после оглашения приговора по делу организаторов выставки группы актуальных художников в Сахаровском музее-центре, признанных виновными в разжигании религиозной розни. Да и на Василия Бычкова, директора ЦДХ и бессменного организатора ярмарки, некоторое время назад тоже был подан иск по поводу выставки «Россия-2». «В связи с этим, – сказал обозревателю «НГ» Василий Бычков, – мы предупреждаем наших зрителей и ввели в этом году что-то вроде лозунга или девиза ярмарки: «Арт-Москва» – территория искусства без цензуры, для особо впечатлительных людей просмотр не рекомендуется. Это не значит, что у нас будет что-то, что выходит за рамки Конституции, но могут быть какие-то смыслы, высказывания, визуальные образы, которые могут трактоваться легко возбудимыми людьми каким-либо специальным образом. Поскольку сейчас участились случаи, скажем так, недопонимания или даже наступательных действий со стороны групп граждан, которые, может быть, не совсем понимают, что представляется на разных выставках, мы предупреждаем: если вы склонны к этому – лучше не приходите».
На вопрос о наличии или же введении – после всех судебных исков – цензуры Бычков говорит: «У нас есть экспертный совет ярмарки, созданный много лет назад. В совет входят известные критики, кураторы, они просматривают все проекты, которые представлены на ярмарку, на предмет участия. Но это – художественная цензура. «Арт-Москва», конечно, находится в зоне действия российской Конституции, но сверх этого другой цензуры у нас нет».
Как всегда, на ярмарке, среди представляющих свои экспозиции галерей, несколько крупных так называемых некоммерческих проектов, в том числе – видеопроект Кати Дёготь, в котором участвуют 12 художников, как российские, так и иностранные, – «Комедия положений», история смешного в видеоарте. Галерея Марата Гельмана представляет выставку под названием «Питерские», к политике отношения не имеющую, это исследование питерской арт-сцены, без особо заявленной фиги в кармане от их столицы – нашей, Первопрестольной.
Но без политики не обошлось: галерея «Ковчег», прежде больше интересовавшаяся искусством 20–30-х годов, представляет выставку под названием «Рисунки по делу». Около 300 работ Павла Шевелева, единственного из 50 000 членов многочисленных союзов художников, который однажды зашел с улицы в один из залов Мещанского суда и в течение нескольких месяцев ходил потом сюда, как на работу. Сначала – с блокнотиком, потом – с листами А4, потом – с акварельными красками и листами формата А3. Причем Шевелев рассказывает больше не о трудностях, а об отсутствии таковых: пожалуй, единственное условие судебных приставов заключалось в просьбе не рисовать охранников похоже. «А я похоже и не рисую», – отвечал Шевелев. Его графическая серия похожа на рисунки к какому-то роману из прежней, черно-белой жизни. Художнику удалось передать даже не бесконечность судебного процесса, а его стоячую воду, грубое – как в дурном театре – распределение ролей, унылость предопределенности. «Но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути┘» Шевелев, правда, по собственному его признанию, думал о несколько других архетипах и протогероях.
Еще недавно ярмарки в залах ЦДХ, улыбаясь друг другу, украшали портреты Путина, теперь художники заметили и оборотную сторону эпохи, которая в отличие от парадной рисуется не по квадратикам, хотя и, хочется попросить прощения за невольный каламбур, выглядывает из-за решетки.
На наше замечание о том, что актуальные художники сегодня ближе к жизни, острее реагируют на сиюминутные перемены, куда острее, чем театр или кино, Василий Бычков сказал: «Наверное, изобразительное искусство контактнее. Оно в отличие от многих других требует меньших денег. Но оно имеет и значительно меньшую аудиторию. Поэтому, с одной стороны, изобразительному искусству легко реагировать, а с другой – эффективность этой реакции, к сожалению, мала. Здесь меньше ньюсмейкеров, значит, и телевидения тоже меньше. Может, поэтому территория современного изобразительного искусства в какой-то мере более свободна – пускай, мол, себе малюют.
