0
746
Газета Культура Интернет-версия

18.03.2005 00:00:00

Чужая любовь, от которой ни тепло, ни холодно

Тэги: театр.doc, письма, премьера


Знакомый подвал «Театра.doc» было не узнать: маленький зал лишился разделения на сцену и зал, а по стеночке, по стеночке – штук 15 кабин, разделенных деревянными перегородками вроде тех, что украшали читальные залы старых библиотек или не менее древние телеграфы. Стулья – в черной драпировке, на стульях – зрители, вернее, слушатели, углубившиеся в прослушивание чужих любовных писем.

В любой домашней библиотеке, наверное, имеется книга, собравшая высказывания выдающихся людей на разные темы – о жизни, о смерти, о любви. В середине 80-х, когда пришла мода на репринт, вышел большой подарочный том – писем выдающихся людей о любви, с середины ХVIII до начала ХХ века. В конце ХХ века в Цюрихе начали собирать архив любовных писем, часть из которых 12 февраля прошлого года вошли в проект под названием «5000 любовных писем». По замыслу Матса Штауба и Барбары Пулли, зрители приходят в полутемный зал, чтобы пережить чужие любовные истории. В общем, все как в обычном театре. Какая, в сущности, разница, кто там кому объясняется в любви – Ромео Джульетте, Тузенбах Ирине или Ларс Изабелле (5 писем 1984 года, написанных в городе Линдау), или Гретель Давиду (11 писем с мая по октябрь 1918 года – из Базеля, Франкфурта и снова Базеля)? Все – чужое, в какую-то минуту вдруг (или не вдруг) становящееся знакомым, важным и родным. Вплоть до неудовлетворяемого любопытства: и как же потом? Что с ними сталось?

Популярная в среде авторов и «потребителей» современного театра техника «вербатим», то есть дословного воспроизведения документального текста, добытого более или менее официальным путем, в проекте Матса Штауба чуть сдвинута с обочины в центр: документальную драму обычно интересовали мрачные стороны жизни, а в «Любовных письмах» «принимают участие» самые что ни на есть простые люди. Не убийцы, не проститутки, в худшем случае речь о безответной любви руководителя к секретарше. Письма выдающихся людей – из упомянутой книги – может быть, увлекательней, но и эти – затягивают тоже. То – как будто кутюр, эти – прет-а-порте.

Для российской премьеры (представление можно было «испробовать на себе» сперва в Санкт-Петербурге, затем в Москве) немецкоязычные письма перевели на более понятный нам русский, кроме того, коллекцию пополнили любовными письмами наших Насть, Антонов и Татьян. Все остальное – как в Цюрихе: барная стойка, кабинки. Каждому выдается нечто вроде меню с перечнем всех имеющихся в наличии писем, карандашом или ручкой следует выбрать что-то «по вкусу», естественно – наугад, так как в отличие от Ромео с Джульеттой ни их Ренату, ни нашего Антона мы в глаза не видели и до сих пор – не слышали о них ничего. Теперь – можно услышать. Снова – к стойке, за набором кассет, а дальше – зажигаешь лампу в своей «кабинке» (или – не зажигаешь), вставляешь кассету в плейер и – слушаешь.

Помимо писем в баре можно заказать бокал шампанского или вина – выпить за чужое счастье или за несчастную любовь (пусть тебе повезет с другим или другой...). Улыбающийся немец, подобно Харону, встречает входящих улыбкой: мол, присоединяйтесь...

Слушаешь и одновременно смотришь, как слушают другие (преодолевая целый ряд общеупотребимых запретов: читаешь чужие письма, подслушиваешь чужие разговоры и подглядываешь за тем, как это делают другие!). Изучаешь лица, табуретку без сиденья, из которой бьет луч света, освещая десятки каталожных карточек, подвешенных на прозрачной леске, карточки с именами «героев», авторов и адресатов. Карточки раскачиваются, подрагивают от движения воздуха, будоражимые проходящими мимо зрителями (стоит буквально библиотечная тишина!), рождая разнообразные лирические мысли. Справа садится новый слушатель, слева – кто-то уходит, кто-то задерживается на час с лишним, кому-то хватает 15 минут общения с «вечностью». Хлопает крышка плейера, одна кассета сменяется другой.

Одна война, другая разделяет любящих и любимых, хотя накал чувств, их драматизм, как выясняется, вовсе не связан с теми или другими общественными потрясениями. Любовь – всегда любовь, несчастливая – всегда несчастлива (Толстой написал об этом в начале «Анны Карениной»).

Но одновременно приходишь к, если угодно, онтологическому разочарованию: сколько не слушай, увы, понимаешь одно – неизбежную закрытость, герметичность ушедшего мира. Даже если писем из «пачки» хватает не на три-четыре, а на 25 и даже 40 минут, чужая жизнь так и остается чужой, то есть мы так и не узнаем о том, как это было. Значит, так же бесследно когда-нибудь пропадут и наши письма.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
347
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
386
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
557
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
472

Другие новости