Все плачут и счастливы

«Вы смотрели «Мальчиков?» – «Посмотрите «Мальчиков» – несмотря на расцвет телевидения и других электронных СМИ, на то, сколько внимания и средств тратится на PR, наружную и внутреннюю рекламу, в театре по-прежнему самым действенным и влиятельным остается беспроводная связь – из уст в уста, информация о появлении чего-то хорошего, н а с т о я щ е г о и по-настоящему достойного внимания мгновенно распространяется по Москве.

На спектакли выпускного курса Сергея Женовача в Российской академии театрального искусства – яблоку негде упасть, на «Мальчиков» – скоро и не попасть, публика собирается загодя, студенты толкутся со старыми театралками, ожидаемыми и неожиданными знаменитостями (например, на последний спектакль пришел Костя Кинчев); вход для всех – бесплатный, даже программки, и те оставлены без присмотра у дверей в 39-ю аудиторию, где играют спектакль, – бери сколько хочешь.

«Мальчики» – не просто хороший студенческий спектакль, какой непременно отыщется в любой год и даже в любой из московских театральных школ. «Мальчики» – спектакль, качество которого не нуждается в скидках на студенчество. Наверное, это и называется театральным событием. В связи с «Мальчиками», наверное, в первую очередь следует говорить о философии, а не о качестве игры, хотя и об игре не отдельных выпускников, а всей «компании» можно и следует, конечно, сказать немало добрых слов.

Но прежде того надо сказать, что «Мальчики» – спектакль по Достоевскому, по девяти главам романа «Братья Карамазовы».

Перечисленные через запятую, они наверняка вызовут сомнение: что за последовательность такая, что за странный выбор? Глава 3, книга 4; глава 6, книга 4; глава 7, книга 4; глава 3, книга 10┘

«Мальчики» – не те, о ком можно было подумать, не братья (они хоть и молоды, но какие уж мальчики – взрослые уже мужи), и речь не о них.

Все главные герои романа остались за бортом (кое-кого, правда, упоминают), для какого-то другого рассказа и спектакля. Ни старика Карамазова, ни Смердякова, ни старца Зосимы, ни Хохлаковой, ни Грушеньки, ни Екатерины Ивановны, ни Дмитрия, ни Ивана, ни даже черта на сцене нет. Самые известные события романа проходят в каком-то ином, параллельном пространстве.

В спектакле Сергея Женовача из «известных», то есть заглавных героев романа – один только Алеша Карамазов (его и играет выпускник режиссерской группы, в прошлом – актер «Сатирикона» Александр Коручеков). Остальные – вот именно что мальчики, мальчишки, среди которых Алеша – юноша, по словам – так и самый взрослый, хотя велеречивость, споры о самом главном – естественная принадлежность подростковых встреч. Остальные – Николай Иванов сын Красоткин (Андрей Шибаршин), которому 14 лет через две недели, о чем тот с некоторой то гордостью, то обидой не забывает напоминать, девятилетний Илюша Снегирев (Сергей Пирняк) и еще несколько мальчиков лет одиннадцати, ученики, школяры. Вот – герои спектакля.

Имеется, правда, еще и отец Илюши и двух его сестер, бывший штабс-капитан Снегирев-с (Алексей Вертков), по характеру, пожалуй, такой же максималист, как его умирающий сын, как товарищи сына.

В спектакле Женовача главное – Илюша Снегирев, его болезнь и смерть (в финале в зале, не стесняясь, хлюпают носами), вернее же, уроки или – еще точнее – истины его короткой жизни.

Женовач берет «боковое ответвление» сюжета и превращает его в целую театральную повесть, посвящает ей спектакль. Это – история подростковой ненависти и ее преображения, перерождения в любовь. Из романа, где так много ненависти и нелюбви, Сергей Женовач «наскреб» слов и событий на целых два часа захватывающего и одновременно серьезного сюжета о любви к человеку, к ближнему своему, любви, которой поначалу здесь места нет, и взяться ей неоткуда и, кажется, найти никому не удастся, но – как в настоящем детективе – правда (а в данном случае – любовь) торжествует, хотя цена ей – не слеза ребенка, а целая жизнь.

Совершенно неожиданная история, перефразируя Достоевского – не нашего времени случай. И, пожалуй, Женовач – единственный, кто мог, во-первых, обратить внимание на такой сюжет, поверить в его театральность, а во-вторых или даже в-третьих – научить актеров произносить заведомые истины как слова, идущие от самого сердца.

Женовач – пожалуй, единственный, кому по силам вдохнуть в банальности, в прописные истины живое дыхание, вернуть затертым словам первоначальный смысл, заставить поверить в их нерастраченный потенциал и энергию.