Алексей Науменко – Валентин Константинович, насколько сценарий «Своих» касается вашего личного опыта?
– Моего деда, которого в фильме играет Богдан Ступка, после раскулачивания сослали в Сибирь. Когда он убежал оттуда, то поселился на Псковщине. Моя мать, как дочь кулака, была «лишенкой». Она даже не могла поступить в вуз, к примеру. Она работала сельской учительницей и вскоре вышла замуж за политрука Красной армии. Так в сценарии появился политрук, а евреем он стал потому, что у меня жена еврейка. Потом, когда пришли немцы, они посадили шестерых дедовых дочерей, в том числе и мою мать, в концлагерь. Таким образом, мотивы биографии моей семьи трансформировались в сценические образы. К тому же я сохранил названия сел и фамилии персонажей.
– Писать о личном – это принципиальная позиция?
– Художник должен писать только о личном. Тогда это интересно. У каждого есть прошлое, есть неудачи, комплексы, каждый из нас чего-то стесняется, что-то скрывает. Если все это выплеснуть на бумагу, а затем на пленку, тогда зритель захочет смотреть ваши истории. Если же вы будете придумывать истории, то это будут лишь дубли, стереотипы.
– Какие стереотипы существуют в профессии сценариста?
– Сценарист – профессия женская, поскольку он все равно «ложится под режиссера». С другой стороны, он может только то, что может, и надо ему помочь раскрыть свои возможности. Режиссеры не всегда это понимают, и часто в их отношениях со сценаристами возникают всяческие коллизии. Некоторые сценаристы безразлично относятся к этому, так как считают, что сценаристу платят за унижение.
– А как считаете вы?
– Я человек прагматичный. Если я вижу, что режиссерские изменения улучшают мой сценарий, то лишь радуюсь этому. Если же ухудшают, тогда я могу послать режиссера куда подальше.
– Сценарий «Своих» споров не вызвал?
– Режиссер Дмитрий Месхиев очень бережно отнесся к моему сценарию. Дело в том, что Дима не графоман, в отличие от некоторых других режиссеров. Он хорошо понимает разницу между сценаристом и режиссером. Поэтому, когда я приехал на съемки и спросил Месхиева, нужна ли ему моя помощь, он ответил, что я сделал хорошую работу и теперь могу отдохнуть. И я воспользовался его советом.
– Как нашли на роль старосты Богдана Ступку?
– Поначалу кулака должен был играть Евгений Матвеев. Я сказал ему: «Ты уже играл и Брежнева, и генералов всяких, а теперь сыграй сельского кулака, ведь это как раз твой тип». Он отказался, мол, почему это я должен играть этого кулака. Но, прочитав сценарий, согласился. Однако не сложилось: за месяц до съемок Матвеев умер. Тогда мы начали искать замену. Но оказалось, что все наши российские «старики» – Ульянов, Дуров, Яковлев – немного «расшатались». А нужен был такой герой, чтобы страшновато было. Тогда Месхиев предложил Ступку. И попал: когда староста, к примеру, узнает об аресте своих дочерей, то по его лицу зритель сразу может догадаться, что он убьет, зарежет. Один критик даже сказал: «Ну и бандеровец!»
– Насколько мотив насилия является органичным для славянской культуры?
– Если мы заглянем в историю русского и украинского народов, то увидим: кого только мы не «мочили»?! И князей своих, и братьев, и друг друга, и соседей┘ В моем понимании и русские, и украинцы – это молодые нации. «Загадочная русская душа» просто непредсказуема!
Киев
Дарья Гармоненко 