Реформы не избежать

В интервью, которое Михаил Швыдкой, глава Федерального агентства по культуре и кинематографии, дал «Независимой газете», разговор, в частности, зашел и о репертуарных театрах. Дело в том, что еще до объединения и разделения Минкульта на Минкультмаском и федеральные агентства соответственно, из недр министерства стали доноситься слухи о том, что готовится театральная реформа. Цель ее будто бы в перераспределении и, вероятно, экономии бюджетных средств, которые не будут, как прежде, давать всем подряд, а отдельной строкой выделят театрам – национальным достояниям (вроде Малого и Александринки), а остальным придется выстроиться в очередь на гранты. Говорили еще, что для поддержания духа театрам позволят стать собственниками занимаемых ими зданий. Что, конечно, не всех радовало: итогом таких вот подарков может стать новый передел собственности, которая окажется не театральной, а директорской (за примерами далеко ходить не надо – стоит вспомнить, как проходила приватизация промышленных предприятий).

Вот что говорит Михаил Швыдкой: «Реформа в сфере бюджетной культуры будет происходить сложно и болезненно. Будет предложено несколько организационно-правовых форм для всей социальной сферы, и культуры в том числе. Например, в театрах недовольны, что большие труппы, актеры получают мало, но когда предлагаешь: хорошо, давайте переходить на контрактную систему, режиссеры-контрактники будут заключать с артистами договоры на сезон, уменьшатся труппы – нет, говорят, не надо, пусть лучше мы будем получать по 2 тысячи рублей, зато гарантированно».

На естественные сомнения корреспондента «НГ» в том, что такие вот перемены могут привести к постепенной или даже более или менее стремительной гибели репертуарного театра, глава Федерального агентства говорит: «Репертуарный театр сам себя уничтожил. Внутри репертуарных театров работают продюсеры, на спектакль приглашаются актеры со стороны, репертуарные театры сдают свои площадки другим театрам. И все делают вид, что этого нет. Когда артист репертуарного театра получает роль, он в ужасе, потому что он лишается возможности заработать деньги где-нибудь в антрепризе или в ночном клубе. Надо посмотреть правде в глаза. С моей точки зрения, государство должно сохранить некоторое количество театров, которые будут нормально дотироваться, артисты будут получать нормальные деньги. Малому театру, например, надо платить деньги за то, что он есть. Остальные должны работать по системе договора с государством. Государство заказывает два детских спектакля и одну русскую классику и за это платит».

«Современник», «Ленком», Театр имени Маяковского по-прежнему работают на старых принципах. Олег Табаков, чей Художественный театр, по словам худрука, находится в процессе становления новой труппы, тоже не стремится окончательно согласиться с принципами антрепризы. Сотрудничество с профессиональными продюсерами также не вошло еще в норму. Единственный живой пример – опыт работы Калягина с Давидом Смелянским, который, по сути, выполняет роль директора театра.

Но даже самые плохие театры – из репертуарных, стационарных – часто имеют замечательные труппы. Не только стены, но и актерские команды, которые подобно Театру имени Ленинского комсомола, когда туда пришел Марк Захаров, – расцветут, оживут в ту самую минуту, когда там появится новый лидер. Если же театры «самораспустить», оживлять будет некого. Да и некому...

Не раз приходилось слышать, что реформа эта случится совсем скоро и станет общероссийской. И что Москва не оставит свои 68 театров (кажется, ровно столько их сейчас в системе Комитета по культуре). Председатель Комитета по культуре Сергей Худяков сперва заверил меня, что «театры не бросим», а затем добавил, что сохранить намерены «лучшее». По слухам, руководители Комитета по культуре Москвы давно говорят, что такая реформа даст столице возможность решить немало финансовых и творческих вопросов.

Остается узнать, что в Москве считается лучшим, а кому пора подыскивать места для отступления. На всех последних встречах с театральной общественностью среди тех, кто пользуется любовью зрителей, называли, например, Театр Геннадия Чихачева и Театр Луны. Кого же тогда лишат дотаций?