Необходима, как воздух

Ольга Лапшина и Артем Смола, сыгравшие главные роли в спектакле 'Пленные духи', стали лучшими актерами 'Новой драмы'. Сцена из спектакля.
Фото Михаила Гутермана

Фестиваль "Новая драма" завершился. Вместо пригласительного билета каждому, кто шел на заключительную вечеринку, выдавали небольшой квадратик, нечто, завернутое в фантик. Мне хотелось, чтобы внутри лежала шоколадка, но там находилось зеркальце: метафора очевидна - все это мы, дети весны┘ И неча, как говорится, на зеркало пенять, а в данном случае - досадовать на сленг, которым изобилуют новые пьесы, на шероховатости сюжета, на то, что жизнь, которую описывают драматурги, груба. Груба жизнь.

Жюри, которое в этом году возглавила Ингеборга Дапкунайте, заседало долго, итоги объявили уже после одиннадцати, и результаты долгих совещаний членов жюри почти не разошлось в этом году с мнением "толпы": пока жюри совещалось, на Малой сцене МХАТа имени Чехова был объявлен тотализатор, и больше всего ставок было сделано на "Кислород" Ивана Вырыпаева, который в итоге и получил главную премию "Новой драмы".

Редко когда решение того или другого жюри удовлетворяет всех и во всем. Мне, например, было жаль, что никак не отметили спектакль Центра драматургии и режиссуры под руководством А.Казанцева и М.Рощина "Трансфер", хотя дуэт главных героев, Анатолий Белый и Елена Дробышева и сама режиссура Михаила Угарова, конечно, заслуживали наград. Однако лучшими актерами признали Ольгу Лапшину и Артема Смолу, сыгравших роли матери Блока и Александра Блока в спектакле "Пленные духи" (все того же Центра драматургии и режиссуры). Замечательно сыгравших, спору нет. Лапшина, кажется, и не удивилась, получая премию, сказала: "Я думаю, что это очень справедливо". Премию "Новое дело" получил спектакль Воронежского камерного театра "Две маленькие пьесы", в который вошли сочинения Лаши Бугадзе и братьев Дурненковых. Премию за лучшую пьесу "Новое слово" отдали Людмиле Петрушевской. Удалось узнать, что ее соперниками оказались две братские пары - братья Пресняковы и братья Дурненковы, так что награду можно счесть еще и джентльменским решением жюри.

Тут есть о чем поразмышлять. С одной стороны, наградили все-таки пьесу, а не спектакль "Бифем", откровенно неудачный (хотя и поставленный сыном Петрушевской Федором Павловым-Андреевичем). С другой стороны, заполучив в конкурс сочинение классика отечественной пьесы, нельзя было равнодушно пройти мимо. С третьей же стороны, пьеса Людмилы Стефановны, хотя и написанная десять или даже пятнадцать лет назад, содержит все то, за что так любят современные пьесы одни и не любят другие. Радикальный сюжет, в котором мать и дочь - не просто соседи по коммунальной квартире, они - вынужденные соседи по телу, одному на двоих, русскоговорящее двухголовое чудовище. Жесткая лексика, поскольку герои "Бифема", как всегда у Петрушевской и как повелось со времен еще "новой волны", живут непросто, непросто контактируют, разговаривают чаще всего на повышенных тонах, так что ругань от обычного разговора отличить почти невозможно. Абсурд ситуации, ее полуреальность укореняется в совершенно реальном российско-советском быте и мало изменившейся с тех времен реальной языковой среде.

С учетом всех этих составляющих награда Петрушевской - та радость, которая "со слезами на глазах": выходит, что те десять или пятнадцать лет, которые для новой драматургии были самыми сложными, когда одни доказывали, что ничего похожего нет и в помине, а другие - что живы и здравствуют, в общем и целом были потрачены зря. Самое лучшее было написано без них и до них (хотя мне лично кажется, что это не так и достоинства "Бифема" не заслоняют достоинств "Трансфера" Максима Курочкина или пьес тольяттинцев Дурненковых).

Можно, конечно, обойтись и без таких далеко идущих умозаключений. Но решения жюри, как говорится, провоцируют.