Папа, папа, бедный папа, ты не вылезешь из шкапа...

Артур Копит: 'Главное – не воспринимать всерьез свою славу'.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)

- Я помню, как впервые узнал о вашей пьесе. В советском сатирическом журнале "Крокодил" появилась статья, клеймившая падение американских нравов. Примером этого падения стала пьеса "Папа, папа, бедный папа...". Пьеса пересказывалась таким образом, что я, признаюсь, в тот момент тоже разделил искреннее возмущение автора статьи. Чем стала эта пьеса для американского театра?

- Эту пьесу довольно долго не ставили в Нью-Йорке, и сейчас я пытаюсь сделать так, чтобы пьеса вновь появилась на сцене. Когда она впервые появилась в Соединенных Штатах, это была часть целого театрального движения, которое некоторые называли "театром абсурда". Как раз тогда на сцене впервые появились пьесы Олби, вскоре появился Сэм Шеппард, а в Англии - Гарольд Пинтор. Но при этом театр Нью-Йорка 60-х годов двигался в обратную от Бродвея сторону, в маленькие театры. Один из наиболее важных моментов этого перехода - пьеса Жана Жене "Балкон". Тогда мы впервые увидели потрясающую пьесу, которую невозможно было представить в рамках коммерческого театра. Для нее был нужен некий особый театр, театр протеста. И для многих драматургов, в том числе и для меня, появление пьесы Жене открыло возможность для написания наших собственных произведений, которые бы выбивались из каких-то рамок и традиционных форм. Некоторые пьесы начали ставить в маленьких кафе, в которых порой собиралось не более 50 зрителей. Но в то же время эти спектакли были частью огромного взрыва театральной энергии. И мне казалось, что моя пьеса была частью этого взрыва, поскольку пьеса "Папа, папа, бедный папа..." тоже была поставлена не на Бродвее, а в маленьком театре примерно на 300 мест. А потом внезапно оказалось, что для других театров по всему миру не важно, была ли эта американская пьеса поставлена на Бродвее в большом театре или в маленьком, вне Бродвея. Если пьеса была успешной, значит, была успешной. Когда я писал свою пьесу, мне даже в голову не могло прийти, что она может иметь коммерческий успех. Мне просто казалось, что это какая-то совершенно сумасшедшая пьеса, и казалось, что она действительно хороша. По-моему, Андре Жид однажды сказал, что писатель на самом деле не должен думать, что у его работы есть какие-то достоинства. Предугадать успех невозможно. Когда драматург изо всех сил пытается отыскать связь со зрителем, то он превращается в проповедника, а пьеса становится поучением. Мне кажется, моя пьеса была в определенном смысле настолько сумасшедшей, что человек, который смотрел ее, думал, что драматург не очень понимал, что делает, но что-то сделал правильно.

- Вы своими словами опровергаете наши представления об американском шоу-бизнесе. Вы сказали, что хотели бы вернуть свою пьесу на сцену. И тут я вспомнил один американский фильм, где героиня просит показать главного героя, что тот читает. Он показывает и говорит, что это его любимая книга. "А когда она вышла?" - "Наверное, лет двадцать назад". - "Как можно читать книгу, написанную 20 лет назад?" - искренне недоумевает героиня... Почти так же кажется, что невозможно вернуть в американский театр что-то, что уже сошло со сцены...

- На самом деле в США действует обратный закон. В принципе пьесы, которые произвели впечатление тогда, по-прежнему сильны и сегодня. Это дает нам ощущение театральной традиции.

- С пьесой "Папа, папа..." к вам пришла слава. Было ли что-то плохое в этой славе?

- Ой, вы знаете, в этом было так много хорошего, что я даже не могу сказать про плохое. Я действительно проснулся знаменитым... Главное заключалось в том, чтобы не воспринимать это всерьез, знать, что слава приходит быстро и так же быстро улетучивается, если не относиться всерьез к ней, то ни то, ни другое не окажется шоком.

- Иногда кажется, что новая драма рассказывает только об ужасном. Ее герои - изгои общества, убийцы, наркоманы, дети, которые заживо сжигают своих родителей... В Америке так же?

- Драмтеатр обязательно найдет равновесие. Если сейчас в пьесах дети убивают родителей, значит, скоро появится пьеса, в которой родители будут убивать детей.