Средство Рождественского

Жесткая и, несмотря на фольклорные заимствования, предельно антиромантичная поэтика Яначека кажется порождением сегодняшнего дня. Его оперы по-настоящему актуальны и в этическом, и в эстетическом, и в философском смысле. Музыка конкретная, напряженная, тревожная - как наша современная жизнь. Форма компактная, действие развивается динамично. Пение искусно приближено к обычной разговорной речи.

Театр Дмитрия Бертмана тоже долгое время ходил в официально не признанных маргиналах и эпатировал общественное сознание немыслимой плотностью грязи и перверсий на единицу музыки, попутно шокируя академические уши садово-парковым оркестром и чугунным бельканто. Но как все изменилось! Пройден путь от пошлой гитисовской самодеятельности до европейского перфекционизма весьма неплохого пошиба. Диссиденты от оперы стали респектабельными хозяевами жизни и демонстрируют свое искусство миру - достаточно хотя бы того, что сам Мути пригласил "Геликон" с его лучшими русскими спектаклями на свой нынешний фестиваль в Равенне.

"Геликон" взял курс на старинную и "современную" оперу и следующую после штурма "Лулу" остановку сделал на станции "Средство Макропулоса". Свое детище 70-летний Яначек создавал одновременно с "Воццеком" Берга и называл его "модерной исторической оперой".

Главный козырь премьеры - Геннадий Рождественский, наш главный специалист по Яначеку. Именно он еще в глухом 1958-м принимал участие в постановке "Енуфы" ("Ее падчерица") в Большом театре - Дьячиху-детоубийцу пела Ирина Архипова. Оркестр "Геликона" в некоторых последних спектаклях ("Леди Макбет", "Фальстаф") зазвучал на весьма достойном уровне, но то, что сделал с ним Рождественский, похоже на обыкновенное чудо. Несмотря на некоторую усталость, маэстро вложил в работу столько любви, знаний и пыла, что сотворенный им русский Яначек не может не потрясать.

Другое чудо - как размыкают тесное геликоновское пространство художники Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева, доводя его, как обычно, до некоего вселенского символа.

После джинсового "Петра Великого" в "Макропулосе" фактурой выбрана бумага. Пол сталактитово топорщится кипами следственных документов, с потолка струится эффектное бумажное кружево - если присмотреться получше, то увидишь черные силуэты фигур в костюмах разных эпох. А на верхнем балконе, под самым потолком восседают и отрешенно взирают на происходящее из иных времен белые ангелы-мудрецы-звездочеты, спутники других жизней Эмилии Макропулос.

Сюжет о вечной женщине, женском варианте Казановы и Дон Жуана - великолепный повод для оперного спектакля. "Средство Макропулоса" и роль Эмилии Марти - любимый фетиш всех сходящих примадонн от Аньи Силья до Райны Кабаивански. И Бертман сначала думал о Любе Казарновской, но потом предпочел собственных див в соку. В Наталье Загоринской нет ни ошеломляющей экстравагантности, ни харизматичного возрастного шлейфа, но зато есть великолепный ум, неженский интеллект и чистый голос, возвышающий эту музыку, которую иные старые дивы поют, так сказать, условно, чем угодно, только не голосом.

В отличие от других спектаклей "Геликона" "Средство Макропулоса" очень ровный в ансамблевом отношении спектакль - "моржи" поют и играют на том же уровне, что и "первачи", а иногда залетают и выше, как, например, Екатерина Облезова в роли зловещей старухи-горничной. Это большая новость. Возможно, действует средство Рождественского?