Нью-Люмьер из Голливуда

Киану Ривз уехал, "Матрицу" перестали крутить каждую секунду, фильм начал триумфальное шествие по миру, ажиотаж спал, и оказалось, что вообще-то здесь есть и еще кое-какое кино.

На момент, когда пишутся эти строки, по опросам критиков, в фаворитах - молодая иранка Самира Махмальбаф, в свои 22 года успевшая стать завсегдатаем Канн. Под руководством отца, известного иранского режиссера Мохсена Махмальбафа, Самира снимает небесталанное, но очень назидательное политическое кино. Последний ее фильм, представленный в Каннах в этом году, - "В пять вечера" рассказывает о пробуждении самосознания афганских женщин после падения режима талибов. Поскольку талантливые режиссеры предпочитают снимать неполитизированное кино, а использовать кинокамеру в пропагандистских целях, - как правило, удел не самых удачливых режиссеров, то Самира пришлась очень ко двору в Каннах, где ее имя начертали на знамени политкорректности.

В ожидании фильма фон Триера с Николь Кидман (о нем - в следующий раз) мощного ажиотажа удостоились "Матрица" и документальный фильм Джеймса Кэмерона "Призраки "Титаника". Оскароносного режиссера встречали тут, как Брежнева на съезде КПСС. Кэмерону пока, кажется, не дают покоя собственные лавры шестилетней давности, и призрак "Титаника" не дает ему покоя. Поэтому он решил запечатлеть на пленке историю исследований остатков несчастного судна с собой в одной из главных ролей, перемешав ее с кадрами из собственного блокбастера. А чтобы нескучно было, на входе всем выдали черные очки, из-за чего огромный черносмокинговый зал стал напоминать грандиозную сходку секретных агентов или сильно размножившихся "Людей в черном". Очки создали стереоскопический эффект, экран словно уменьшился, приблизился, изображение стало объемным, и моментами казалось, что корабль движется прямо на тебя, а штормовые волны вот-вот зальют тебе лицо соленой водой. Дамы вскрикивали, вцеплялись в руки спутников, те были довольны и успокаивали скупыми мужскими прикосновениями. Ко взаимному удовольствию. Так что в определенном смысле премьера картины Кэмерона носила эротический характер. Но это из области интима, а касаемо самого кино... Что сказать про Кэмерона? Теперь по крайней мере стало понятно, что испытывали наши предки, когда смотрели люмьеровское "Прибытие поезда".

Следом за Кэмероном появился один из главных эпатажников мирового кино, новомоднейший француз Франсуа Озон с картиной "Бассейн". По сравнению с предыдущими его картинами "Бассейн" почти выдержан в строгих традициях французского "папиного кино". Даже название отсылает зрителя к знаменитой криминальной драме под тем же названием с Роми Шнайдер и Аленом Делоном в главных ролях. В фильме Озона дело тоже происходит в отдаленном доме с бассейном, рядом с которым тоже материализуется труп, только вместо Шнайдер и Делона - Шарлотта Рэмплинг (которую Озон ласково называет своей музой) и Людивина Санье, недавно взошедшая звезда французского кино (кто смотрел "8 женщин", тот помнит девочку - гадкого утенка, выдумавшую всю историю с убийством). Сложные, тонко переплетенные отношения двух женщин, неожиданная концовка в стиле Озона, до мелочей, до каждой запятой продуманная интрига - все это разительно отличается от размытого и невнятного французского кино последних лет. Но хулиганское прошлое Озона, этого 36-летнего режиссера с голливудской внешностью, которое невозможно скрыть и в, казалось, очень "пристойной" работе, скорее всего надолго закрыло ему пути к главным каннским наградам. Хотя как знать. Кстати, пока Озон снимает только женщин. По его собственому признанию, во-первых, они ему гораздо интереснее, чем мужчины, не столь примитивны, а во-вторых, он знает гораздо больше талантливых актрис, нежели талантливых актеров. Но при всем при том думается, что Озон ох как лукавит, когда говорит, что любит женщин. Достаточно посмотреть "8 женщин", чтобы увидеть, что никакой любовью тут и не пахнет, а то, что тетки Озону интереснее, чем мужчины, - факт. Как любому исследователю интересны кролики, собаки, крысы...

Светская жизнь в этом году она протекает спокойнее и скромнее. Практически не обнаружил своего присутствия Кевин Костнер, более чем скромно "засветилась" Энди Макдауэлл, прячет от навязчивой публики свое большое тело Жерар Депардье. Даже могучий Шварценеггер, и тот мелькнул на здешнем горизонте умирающей звездочкой - и пропал. Вообще-то по правилам хорошего тона здесь не принято задерживаться больше чем на два дня. А вот еще насчет светской жизни: в пресс-бокс обозревателя "НГ" примерно через день попадает приглашение на дегустацию водки в любое время с 8 до 12 вечера в неограниченных количествах. На конверте пометка - "мадам Барабаш". А еще говорят, нас за границей не любят. Спасибо, тронута до слез.

Канны

Материал подготовлен при содействии ОАО "Аэрофлот - Российские авиалинии".