Чаепитие с поросенком

Декларации "Цеха" - "интенсивное и беcпафосное" подведение итогов в последнем месяце года на глазах у зрителя. Поиск "пространства, чтобы было где, и времени, чтобы было когда подвигать телом и мозгом", не "выдавая моралей". Все это замечательно. Но чтобы иметь право публично двигаться - надо профессионально владеть искусством движения. Хочешь занять зрительское время любой концепцией - умей ее отформатировать. Это необходимый минимум, без которого обозревателя "НГ" в темноте зрительного зала раздирает зевота. А как не зевать, если смысловая многозначительность заявлена (главным образом на тему "тварь я дрожащая или право имею?"), а пластическая и режиссерская - отсутствуют? Или автор не знает, что делать с пришедшей в голову постановочной идеей - если номер длился больше десяти минут, неоднократно возникало ощущение натужно ревущего бульдозера, увязнувшего в грязи. Потому что, мечтая о т.н. "свободной форме", многие понимают сие как свободу от всякой формы, отчего опусы имеют консистенцию жидкого киселя или манной каши-размазни.

Полеты во время чаепития

Нынешний "Цех" обострил ключевую проблему современного искусства. Его базовый принцип гласит: нет хорошего и плохого, есть предлагаемый текст, в этой ситуации творцом считается любой, кто объявит себя таковым, зритель же не оценивает качество, а считывает правила предложенной игры. Критику, обязанному уважать эстетические манифесты, неловко называть художественную самодеятельность ее настоящим именем. Но что делать несчастному рецензенту, когда самовыражение с нездешней силой лезет из человека, но смотреть на это невозможно? Хоть считывай, хоть не считывай.

Если б не "Провинциальные танцы" из Екатеринбурга - оставалось бы пожелать участникам творческих успехов и счастливого Рождества. И разойтись по домам. Но, к счастью, постановщик "Провинциалов" Татьяна Баганова (с помощью художницы Ольги Паутовой и отлично работающих танцовщиков) выдала небольшой шедевр - "Полеты во время чаепития".

Виноградные кисти на ягодицах

Для спектаклей Багановой впору придумывать новые жанровые определения. К примеру, "элегический бурлеск". Или "сюрреалистическая мелодрама". Чего стоит уже начало: из огромной руки, подвешенной к кулисе, свисает маленький крылатый поросенок. Почти все действие он с тихим жужжанием летает, словно бабочка, описывая круги с упорством маньяка. Так задается камертон - насмешливое недоумение (надо же, летающий поросенок - отчего, зачем?). Эта нота продлится до конца, как кинетический эпиграф: герои "Полетов" будут невесомо порхать, как бабочки, плотно жаться к земле и к друг другу, как животные. Чаю здесь не пьют вовсе, название лишь отсылает к атмосфере легкого безумия из сцены чаепития кэрролловской "Алисы". Герои, имитируя светское общение, то заняты друг другом, то погружены в себя. Существуя в ритме некоего условного променада, они оживленны до истерики и расслаблены до апатии. Здесь жгут бенгальские огни, жонглируют шариками и пришпиливают к ягодицам виноградные кисти. Распущенные волосы прекрасных садовниц окунают в ведра с водой, и брызги с голов летят во все стороны. Все движется в пространстве и неподвижно во времени, манерность естественна, как правда, а белое платье, подвешенное посреди сцены - как последнее испытание, и потому в него необходимо залезть: просунуть руки в рукава, приладить голову и шею к декольте...

Упал и не поднялся

Слова оказываются бессильны. "Полеты" надо видеть. Ну, напишу я, что дамы со взбитыми клоками причесок одеты в короткие кринолинчики, а мужчины - в пиджачные пары. Что герои картинно-небрежно курят, выпуская клубы дыма даже в дуэтных танцах, или медитативно сидят на воображаемых стульях, или стайкой ходят на полусогнутых. Что девушки мелко-мелко и быстро-быстро семенят на полупальцах, а кавалеры галопчиком скачут по сцене, управляемые лихими наездницами. А в финале кто-то упадет и не поднимется, и повеет холодом, и неожиданно станет жутко... Слова не позволяют погрузиться в особую атмосферу "Полетов": жеманный Версаль, транспонированный до подмосковных вечеров через "подводные течения" из чеховских пьес. Но аура здесь - самое главное, как и в другом балете Багановой - "Кленовый сад". И "Полеты", таким образом, - вторая серия цикла "Уральский куртуазный маньеризм".