Юлия Чучалова "Маяковский - спорная фигура. Его рост, голос, костюм, поведение, стихи есть цельное произведение искусства, - заявляет куратор фестиваля Катя Лазарева. - Участие в таком проекте оказалось чрезвычайно ценным для художников". Жанры были представлены разные: поэзия, фотография, инсталляция, видео, плакат. Есть где разгуляться. Вот и гуляли.
Дружное шествие левой началось со станции метро "Маяковская" поджогом тортов и раздачей конфет. На следующий день - выставка "Шершавым языком. Плакат". Это - первые советские самолет, паровоз и грузовик глазами Елены Китаевой; багровый Маяковский с флагом от Ксении Рыщенковой; плакат к поэме "Гагыр и Жыжела" (а-ля "Адам и Ева") Германа Виноградова. Оптимистично видит Futurum Эдуард Кулемин: его пузатый мужичок-с-кулачок (точнее, с кулачком) выглядит сыто-буржуазным. Организаторы отмечают работу Яши Каждан и Ксении Перетрухиной "No brand" - протест против рациональной рекламы, противоречащей алогичному искусству. Незамысловатые объекты их брэндов - перец, банан, апельсин, морковь. Некое "да" естеству природы.
После "шершавых" плакатов были и поэтические встречи, и круглый стол на тему "Художник и власть". Там поэты демонстрировали свои окказиональные изыски. Дальше - больше: видеопроекты, инсталляции, кинофильмы 20-х по сценарию Маяковского. Фестиваль зацвел новыми именами. И закончился футурбалом в Зверевском центре современного искусства.
И вправду, бал был. Мелькали оранжевые жилетки железнодорожников (забавная аллитерация), заячьи уши, водосточные трубы, камуфляжи, бумажные фартуки и другие облачения. Под куполом теремка натянута лента с угрожающим: "Опасная зона". Повсюду развешены "облака в штанах". (В роли облаков - воздушные шары.) Среди богемного лепета доносилось лишь "р"-рычание стихов. Выступающих элементарно не было слышно. "Яркое пятно" программы - нарочито угловатый и в то же время удивляюще пластичный танец Веры Васильевой в образе Лили Брик. Кукарекая, бредил саксофон. Потом снова стихи.
Кульминацией стало поглощение торта Яшей Кажданом и Ксенией Перетрухиной ("Пожиратели поэзии"). Затем "футуристы, барабанщики и поэты" вышли "на улицы". Там колоритно выступил Эдуард Кулемин в "галстуке Маяковского", барабасовской плеткой отпугивавший всех фотографов и просочившийся сквозь стену девушек, словно булгаковский Коровьев. Следующий номер - четвертование легендарной красной звезды со стихами Маяковского в утробе. Вдруг вместо "облаков" из "штанов" показался фаллический элемент. Действо стало походить на вакханалию, не имеющую ничего общего с означенной тематикой. Сдобренный бардовской самодеятельностью, футурбал напоминал прокисшее молоко, а потом и вовсе захмелел. Подумалось: какое граненое, однако ж, у нас будущее.
Вообще фестиваль был щедр на яркие перформансы. Мило. Занятно. Но как-то не ново, "эпигонно". Все ждали Футуризма, а получился футуризм. Кстати, одно из "облаков" наконец выскочило из "штанов" и умчалось, обнаженное, домой, на небо.
Дарья Гармоненко 
