Лев Пирогов В истории литературы все просто. Народ породил Пушкина, Пушкин разбудил Лермонтова, а Гоголю досталось почетное третье место - самое нелепое на пьедестале. В самом деле, ведь истории нужен первый и тот, кого он опередил. Зачем истории третий?
Пушкин и Лермонтов сложили головы на дуэли, Гоголь умер непонятно и некрасиво. Ходят слухи, что его похоронили заживо: когда зачем-то вскрыли могилу, он якобы лежал в гробу лицом вниз.
Пушкин - поэт света, Лермонтов - поэт сумерек, Гоголь вообще не поэт. Только запутал мозги школьникам, назвав зачем-то поэмой роман. Все у него не слава богу. Поэт света "сообщил" сюжеты главных произведений, критики диагностировали некрофилию и латентный гомосексуализм, украинцы перевели на украинский... Словно мучимый дурными предчувствиями, Гоголь за месяц до смерти сжег все, что было еще не поздно.
Никто толком не понял, зачем он жил и почему писал. Школьное литературоведение представляет Гоголя этаким общественно полезным шутом, литературоведение "взрослое" - мучимым фобиями и перверсиями мизантропом. Косвенный комплимент - "новый Гоголь родился" - и то сказан по поводу одной из самых кислых повестей Достоевского.
А тот запомнил и вернул долг: "Все мы вышли из гоголевской "Шинели". О, этот петербургский цикл... Самое по-настоящему страшное, что породил угнетенный гоголевский дух. Не нанизанные на копья младенцы, не освежеванные казаки из "Страшной мести", не фольклорная чертовня, а вот эти самые повести: нудные, как зубная боль, беспросветные, как депрессия в ноябре, и затхлые, как Петербург Достоевского.
Дело в том, что Гоголь не любил городов. Ни серокаменного Петербурга, ни фальшивых европейских столиц, ни даже пресловутой Италии, которая лишь тешила глаз да напоминала родную Полтавщину. Задыхаясь от смущенья и нежности, он любил обвалившееся крыльцо и скрипучие двери отцовского дома, эпическую лужу посреди Миргорода, гусей, бороздящих ее покойную гладь, да еще ту свинью - помните? - которая слопала жалобу Ивана Никифоровича┘
Ивана Никифоровича с его дынями тоже любил, да вот только черт подгадал родиться с умом и талантом!.. Скучно с ними среди дынь, господа.
Скука и честолюбие погнали Гоголя в чужие края - поближе к Пушкину, к свету ("Что Александр Сергеич, дома ли?" - "Почивают" - "Наверное, всю ночь работал?" - "Как же, работали, в картишки играли-с"), к "Московскому телеграфу", Невскому проспекту и театральным подъездам.
Потом были Рим, Париж, Ницца, Остен, Неаполь, Иерусалим┘ "Еще никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме. У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия".
Гоголь теплил внутри себя пронзительно чистую, добрую ноту, которой не захотел услышать никто из литературных социологов и формалистов. Он был писателем-деревенщиком. Не в узком идеологическом смысле, а по характеру дарования. Помните пушкинское "O rus, о Русь"? Поколение чистопородных писателей-урбаноидов вылупилось на свет недавно, а раньше-то у всех она, эта rus, была. У Набокова - другие берега и дачный рай детства, у Шукшина - Алтай и калина красная, а у Гоголя - Миргород, Сорочинцы да Диканька с бревенчатой осевшей церквушкой, где висит икона мученика Николая.
"Чувства мои странно сжимаются, когда воображу себе, что приеду со временем на прежнее, ныне опустелое жилище и увижу кучу развалившихся хат, заглохший пруд, заросший ров на том месте, где стоял низенький домик, - и ничего более. Жизнь┘ так тиха, так тиха, что на минуту забываешься и думаешь, что страсти, желания и неспокойные порождения злого духа, возмущающие мир, вовсе не существуют и ты их видел только в блестящем, сверкающем сновидении". Что еще?.. Все. Это - Гоголь.
