Чужой среди своих и чужих

Прошло уже 13 лет со дня смерти Юрия Богатырева, а сегодня ему исполнилось бы только пятьдесят пять. Он принадлежал к поздней плеяде советских актеров, которым не суждено было состариться. Анатолий Солоницын, Владимир Высоцкий, Олег Даль, Андрей Миронов, Александр Кайдановский. Они создали образ героя-индивидуалиста, одиночки, который всегда чужой - и среди своих, и среди чужих. Такие слишком много и самостоятельно думают и чувствуют, а потому никак не могут успокоиться. Их раздирают страсти и бесчувствие, цинизм и отсутствие прагматизма. В целом все это зовется романтизмом. Он продлевает молодость души, но расшатывает психику и ведет к преждевременной изношенности организма.

Утомленность жизненным укладом 70-80-х и неготовность к другой жизни хорошо рифмовались с русской хандрой XIX века. Советскую эпоху завершал центральный образ великого лишнего человека, главное достояние которого - болезненное чувство несовершенства жизни. Юрий Богатырев тоже сделал немало для развития данного образа, но легко удалялся и за его пределы.

Неудовлетворенность всем и вся являли тогда общее место, понятное с полуслова. Но у Богатырева имелся редкий талант подавать эту неудовлетворенность как оригинальный дивертисмент - вспомнить хотя бы истерическую феерию Клеанта из эфросовского "Тартюфа".

В самой внешности актера жила некая двойственность. Светлые волосы, большой наивный рот, белесые и как бы выгоревшие ресницы и брови создавали эффект беззащитности и простодушия. Но в голосе то и дело проскальзывали металлические ноты. В седле герои Богатырева сидели ладно и даже браво, да и стреляли тоже метко. Слабость и сила боролись в актерском имидже. Слабость оказывалась больше и чаще востребована искусством той эпохи.

Уникальной явилась способность Богатырева выражать прекраснодушие. Манилов в фильме Швейцера по "Мертвым душам" был филигранно вылеплен актером с нежностью к персонажу. Невероятно чистый и надежный аристократ Виктор Каренин в мхатовском "Живом трупе" Анатолия Эфроса оказался едва ли не самым живым и органичным героем. Так что всерьез актуальным стал вопрос: почему Федя Протасов (Александр Калягин) не может жить нормально, а вот Каренин может? Он что, особенный или, наоборот, совсем заурядный?

Для артиста такого уровня казалась нетипичной готовность играть обыкновенных людей и быть "вторым". Но Богатыреву изумительно удавались роли друзей главных героев. От безвольного Войницева из "Неоконченной пьесы для механического пианино" до шалопая Саяпина из "Отпуска в сентябре" по вампиловской "Утиной охоте".

Но главное, Юрий Богатырев умел перевоплощаться в героев внутренне целостностных, практичных и действенных. В числе лучших ролей - без ходульности героичный чекист Егор Шилов из "Свой среди чужих┘" и деловитый удачный Штольц в "Нескольких днях из жизни Обломова". Сейчас уже окончательно ясно, что Юрий Богатырев и Олег Табаков сыграли у Никиты Михалкова свои человеческие противоположности "по жизни". И скорее всего Богатыреву в принципе ближе Обломов. Но кто сможет утверждать это, отрешившись от двух актерских судеб и остальных ролей? Юрий Богатырев был редкой личностью и звездой, которая всякий раз без остатка срастается с фактурой и душевным строем своего героя. Иначе Богатырев просто не умел. Если бы он дожил до "Сибирского цирюльника" и сыграл генерала Радлова, как и было задумано, - кто знает, может, главный национальный хит получился бы у Михалкова на порядок тоньше и человечнее.