Ольга Романцова ИСТОРИЯ театра знает множество постановок "Трех сестер" А.П. Чехова. Любой новый спектакль по этой пьесе воспринимается сквозь призму предыдущих работ. Учитывая опыт предшественников, режиссеры поступают по-разному: одни верно следуют традиции, другие делают нечто диаметрально противоположное. Чеховские героини то тоскуют по лучшей жизни, то страдают от безысходности и хоронят свои надежды. Их число растет в геометрической прогрессии. Кажется, уже нельзя придумать ничего нового. И все же находятся режиссеры, которые не боятся заново изобрести велосипед. К их числу относится Олег Рыбкин, показавший в рамках "Золотой маски" свою версию "Трех сестер".
Спектакль новосибирского театра "Красный факел" на первый взгляд может показаться традиционным. Действие происходит не в казармах, как у Някрошюса, и не в бараках сталинского лагеря, как в спектакле Андрея Жолдака, а в провинциальном дворянском доме. Привычные для постановок этой пьесы атрибуты успокаивают публику, притягивая ее внимание к развитию событий. Те, кто, следуя примеру зрителей Комеди Франсез, попробует с текстом в пьесы руках наблюдать за ходом действия, не заметят почти никаких расхождений. Актеры выполняют практически все ремарки Чехова, плачут и смеются в те моменты, когда написано у автора. История, рассказанная режиссером, на первый взгляд кажется понятной и несложной. Однако Рыбкин не зря заслужил известность первооткрывателя современной западной драматургии, первым в России поставив "Время и комнату" Б.Штрауса, "Ивонну, принцессу Бургундскую" В.Гомбровича и "Президентш" В.Шваба. Отвлекая внимание зрителей привычными подробностями, он протаскивает контрабандой основные идеи спектакля, занимаясь при этом не массовой культурой, а именно искусством. Внешняя простота "Трех сестер", доведенная до своего логического предела, оказывается сродни простоте "Танцующей в темноте" Ларса фон Триера. Спектакль рассчитан на разные уровни восприятия, поэтому смотреть его интересно и обычной публике, и искушенному театралу. Одну и ту же историю можно прочитывать на разных уровнях.
Стиль постановки, поначалу похожий на традиционный, позволяет обнаружить идеи диаметрально противоположные тем, что привыкли видеть в "Трех сестрах". Знакомые по прежним постановкам детали и историческая достоверность костюмов не что иное, как режиссерская ловушка. На самом деле спектакль Рыбкина не о прошлом, а о нашем времени - эпохе перемен, и поколении, которое порой считают потерянным. В мире чеховских героев, как и у нас, не осталось почти ничего постоянного: все сдвинулось, изменилось. Сестры обитают в доме, который напоминает неокрашенный фанерный ящик для посылок с отверстиями и узкими проемами (художник-постановщик Илья Кутянский). Ни штукатурки, ни обоев, ни цветов, о которых говорит Вершинин. В последнем акте на заднем плане появится березовая роща, будет играть военный оркестр, а в финале ящик захлопнется, будто мышеловка. Сестры Прозоровы окажутся замурованными в своей фанерной тюрьме. Режиссер сочиняет для спектакля жесткий, рационально выстроенный сценический рисунок. Любое движение героев логически обосновано. "Я пойду с тобой", - говорит Ирина Тузенбаху, когда он уходит на дуэль с Соленым. Бросается за ним, но наталкивается на Андрея, медленно выкатывающего детскую коляску, и не успевает догнать жениха.. Однако, глядя на точный рисунок, не можешь отделаться от мысли, что в этой жизни герои не находят себе места. И хотя режиссерское решение авангардным не назовешь, но соблюдение авторских ремарок все дальше уводит исполнителей от традиционных трактовок чеховской пьесы. Кульминацией спектакля, как положено, становится финал. Сквозь него прочитывается основная режиссерская идея. Впервые после множества безвольных и пессимистичных Прозоровых на сцене появляются три сестры, которые решили жить. И выжить, несмотря ни на что. В финале эмоции накаляются. "Надо жить!" - кричит Маша (Лидия Байрашевская) и в отчаянии колотит кулаком по фанерной стене. Возможно, последние сцены спектакля кого-то шокировали, а я вспоминала одно из высказываний учителя Олега Рыбкина - Петра Наумовича Фоменко. Цитировать не берусь, но смысл его в том, что на сцене никому не интересна средняя, нормальная температура.
Если бы в "Золотой маске" была номинация за лучший актерский ансамбль, то спектакль Рыбкина, несомненно, стал бы ее лауреатом. Слаженность и музыкальная стройность ансамбля не мешают раскрыться индивидуальности каждого актера. К номинированным на лучшую женскую и мужскую роли к Маше и Кулягину (Владимир Лемешонок) хочется добавить как минимум половину участников спектакля. "Я до сих пор не понимаю, как "Три сестры" оказались на "Золотой маске" Для меня это загадка. Менее всего я рассчитывал, что эта постановка могла куда-нибудь поехать", - говорит режиссер. И все же "Три сестры" - один из лучших спектаклей нынешнего фестиваля.
