Отравление - дело тонкое

"ЮБИЛЕЙНЫЙ", десятый фильм Карена Шахназарова "Яды" смотрится как "пилотная" заявка сериала о всемирной истории отравлений. В замысел режиссера и сценариста Александра Бородянского явно входило соединить в один сюжет истории, происходящие в разных временах и пространствах. Но центробежные тенденции неумолимо преобладают. А общая стилистика и даже "правила игры" постоянно меняются, образуя коллаж из автономных жанров.

Сюжет странно сочетает в себе приторную фантазию о быте нынешних начинающих актеров и черную комедию о подготовке мести изменившей жене. Молодой актер Олег Волков (Игнат Акрачков) тихо-мирно живет со своею женой, учительницей музыки (Жанна Дуданова). Картина начинается с идиллического супружеского просмотра очередной серии "Бандитского Петербурга" - что вполне точно указывает на время действия. Но в дальнейшем выясняется, что Олег запомнился жене слесаря (Ольга Тумайкина) ролью в спектакле "104 страницы про любовь". Эта когда-то нашумевшая пьеса Эдварда Радзинского сейчас не часто идет на подмостках: ее прославил в 1964 г. спектакль Анатолия Эфроса в Театре имени Ленинского комсомола. Зависая где-то между двумя этими временными координатами, герои существуют и в насквозь умозрительном пространстве.

Каждый человек, хоть чуть-чуть знакомый с жизнью и бытом актеров, знает, что артисты, особенно молодые, не живут в таких чистеньких, "прилично" и по-мещански обставленных квартирах. Да и сама пара - массивная жена-командирша и щуплый супруг-подкаблучник - напоминает не подлинных людей, а цирковых клоунов или кукол в балагане. Зачем режиссеру понадобилась такая постная реальность, остается загадкой.

В гости к Олегу напрашивается сосед-слесарь (Александр Баширов) и уединяется с его женой в ванной. Несчастный муж идет заливать свое горе в бар, где и встречает загадочного пенсионера (Олег Басилашвили). Тот настоятельно рекомендует отравить обидчиков. В качестве аргументов приводит случаи и из собственного опыта, и из мировой истории. Пока расправа не состоялась, зрителя то и дело погружают в иные эпохи, плавно перетекающие в фантазийную реальность бала отравителей всех времен и народов. Там, в костюмной истории и в мистических видениях бала, бьет ключом настоящая полнокровная жизнь.

Актерам явно приятнее проникаться страданиями античных философов и аристократов Западной Европы, нежели фальшивых и жалких "наших современников". Светит "итальянское" ослепляющее солнце. А люди готовят друг для друга яды и временами по ошибке выпивают их сами. Обреченно и жадно смотрит на мир Римский папа (Олег Басилашвили), чувствующий приближение смерти. Андрей Панин в образе самого Цезаря Борджиа воплотил всю артистическую ностальгию по великому ренессансному злодейству, которому нет места в ролях нынешних бандитов и подлецов.

В историческом финале картины Цезарь Борджиа позволяет себя убить, почувствовав разочарование в жизни. Тоска и душевная изможденность сильного человека - это настоящая драма, к которой приходят, казалось бы, слишком консервативно "киношные", декоративно шикарные (художник Людмила Кусакова) ретроспекции. Современная же линия обрывается буквально на полуслове. Собрав в кулак всю свою волю, герой выхватывает из-под носа у ненавистной тещи (Людмила Касаткина) отравленную курицу и выбрасывает в окошко. В конце закадровый голос сообщает, что у персонажей, поменявших спутников жизни, все наладилось. Мрачноватый фарс завершается хеппи-эндом, никак не вытекающим из предшествующих событий. "Яды" парадоксально заставляют сожалеть, что нынешним людям не дано возвыситься до отравителей. Мир стал безнадежно низок и мелок. Из образов этого мира даже настоящего кино не создашь. История, кровавая и жестокая, все равно лучше. В фильме, быть может, невольно выражено прежде всего неприятие современности и тоска режиссера по содержательному и дорогостоящему историческому кино.