Директору РГБ Виктору Федорову снится страшный сон -"Ленинка" осталась без читателей

Директор Российской государственной библиотеки Виктор Федоров:

- Перестроечная эпоха характеризовалась романтическими настроениями, которые сопровождали становление нового общества. В это время необходимость реконструкции главной библиотеки страны находила оптимистическую поддержку в коллективе. Но в течение нескольких последующих лет реконструкция так и не началась. Подписанный в перестроечные годы советско-югославский договор о реконструкции библиотеки фактически не действовал, потому что к тому времени уже не было ни СССР, ни Югославии в былых границах. В конце 1996 года, когда к власти пришел Владимир Егоров, он дал понять коллективу, что чуда не свершится. И тогда появился девиз, формула жизни: научиться существовать в предлагаемых обстоятельствах. Надо было медленно, но верно бороться с устоявшимся к тому времени стереотипом: "Ленинка рушится". Причем бороться нужно было и с фактическим состоянием дел, и с фактом общественного сознания.

- Фундаментом для таких рассуждений было тяжелое положение здания библиотеки. Его ресурс исчерпывался уже к концу 90-х годов. К тому же строительство станции метро "Боровицкая" в свое время принесло немалый вред библиотеке - почва начала проседать, а вместе с ней и здание основного хранения. Только сейчас естественная вибрация как-то стабилизировалась. С 1995 года пошел резкий спад финансирования, когда даже поддержание здания было крайне трудно осуществлять.

При Егорове началось мягкое возрождение библиотеки. Из того периода, когда все скрипело, ржавело и не было никакой надежды на помощь, мы выкарабкались. Везде, на каждом "фронте", понемножку что-то началось меняться. И все те преобразования, которые мы уже осуществили, или те, которые будут осуществлены в будущем, были задуманы в те годы. Сегодня нами реализуется деловая программа Владимира Егорова.

- Французские мастера приступили к ремонту - там ситуация в последние годы была поистине катастрофичной. Зимой на отдельных ярусах температура поднималась до 40 градусов, и батареи перекрыть было невозможно. Летом же, в зависимости от погоды, случались сильные перепады - книгам было то жарко, то холодно.

Французы должны вставить новые окна, которые будут полностью герметизировать здание. Будет создана автономная атмосфера, не зависящая от погоды на улице, нужные температурный режим и влажность. Будет установлена самая современная система пожаротушения.

Условия реконструкции уникальны. Книги (20 миллионов единиц, между прочим) на время реконструкции вывозиться не будут. Действует поэтапная система: книги с четырех ярусов переносятся на другие ярусы (всего их девятнадцать), штабелируются и закрываются специальным пожарозащитным полотном. Как только участок работы завершен, книги возвращаются на место, а рабочие штабелируют уже груду книг с других ярусов.

- Это серьезная проблема. По условию межправительственного соглашения между Россией и Францией по выделению кредита 10 миллионов долларов из всей суммы идет на реконструкцию РГБ. В соглашении не сказано о том, кто оплачивает таможенные расходы и налоги. Кредитные деньги мы не имеем права трогать - 90% должны оставаться у французских производителей. Деньги на первую партию мы кое-как наскребли из бюджетных средств - очень хотелось поскорее начать строительство.

Основной поток оборудования пойдет в августе-сентябре, но 1,5 миллиона долларов на сборы и налоги со всего оборота нам уже самостоятельно не наскрести. Министерство финансов, на которое так или иначе ложится ответственность за наши налоги (они всегда их платят за ввоз зарубежной литературы в наши фонды), говорит, что, так как деньги в бюджете 2000 года не предусмотрены, они будут выделены в 2001-м. Но контракт-то завершается в декабре 2000-го... Сейчас мы пытаемся найти понимание у Таможенного комитета, который может дать нам отсрочку. Это очень сложная бюрократическая система, но все же, если человеческим взглядом смотреть на вещи, речь идет о государственных деньгах - поэтому их суетливое перемещение из инстанции в инстанцию ни к чему не приведет. И тем не менее сегодняшняя бюджетная политика очень строга - никаких поблажек, льгот и исключений.

- Недостаток площадей - хроническая болезнь любой национальной библиотеки. Мы ведь обязаны собирать все и хранить вечно. Рано или поздно приходит насыщение. И сейчас мы находимся на самой критической точке. По минимальным стандартам нам необходимо увеличить площади в полтора раза.

Стратегически проблема решена. Есть совмещенное постановление правительств Москвы и России о "реконструкции комплекса зданий РГБ". Весь объем работ стоит ужасно дорого - 600 миллионов долларов.

Во-первых, предусмотрена глобальная реконструкция Дома Пашкова: это и одно из зданий библиотеки, и архитектурная жемчужина центра Москвы, и наше место рождения - здесь располагалась частная коллекция графа Николая Петровича Румянцева. Реконструкция, правда, там ведется уже более десяти лет, и по-прежнему этот проект остается самым нереальным.

Напротив правого торца нашего основного здания, через Староваганьковский переулок, согласно постановлению будет построен новый корпус для хранения книг. В скором времени будет построен и инженерно-технический корпус, который станет своего рода сердцем библиотеки, ее мотором. Туда перейдет управление всеми коммуникациями и сетями РГБ. Большинство из них уже пришли в негодность. Представить только, что лишь в этом году мы закончим работу по переводу энергосистемы библиотеки со 127 на 220 V.

И последняя задача: реконструкция наших зданий по Моховой улице - музыкально-нотного отдела, научных отделов, хозяйственных служб. В здании бывшего музея Калинина, который нам передали в середине 90-х, будет скоро открыт Центр восточных литератур, где соберется воедино коллекция книг по Японии, Корее, Китаю, Индии, иудаике, арабистике. Со строительством нового книгохранилища будет создана автономная система переходов, которая закольцует все здания библиотеки. Из любой точки комплекса можно будет транспортировать книги в любые залы.

- С мая 1998 года все новые поступления заносятся в электронный каталог, параллельно мы потихоньку осуществляем ретроконверсию: перевод в электронный вид всего каталога. Как показывает мировая практика, 85-90% запросов - это книги последних пяти-семи лет. Таким образом, через несколько лет мы будем обладать полным электронным каталогом основного объема спрашиваемой литературы.

С другой стороны, несколько грантовых проектов подводят РГБ к созданию фонда электронных документов. Сюда можно отнести совместный проект с Библиотекой конгресса США "Встречи на границах". Две библиотеки крупнейших держав собирают электронные версии документов о том, как страны двигались навстречу друг другу: Россия осваивала Восток, Сибирь и двигалась к Аляске, а американцы пробирались на Запад. Под эгидой ЮНЕСКО существует программа "Память мира", согласно которой наиболее ценные книги человечества переводятся в электронную форму. "Память России" - составная часть этой программы. Очень важную роль играет для нас проект "Тасис", который мы по тендеру выиграли среди библиотек Восточной Европы. За счет этих средств мы отработали методологическую базу наших электронных каталогов, приобрели программное обеспечение и технику.

Нам удалось найти партнеров-инвесторов, которые переводят в электронную форму наши издания, помещают литературу в Интернет и продают копии. Мы получаем часть прибыли и электронные версии. Мы создали и свою службу доставки "Русский курьер". Пользователю Интернета требуется некий текст из наших фондов, он за умеренную плату заказывает этот документ. Библиотека получает и деньги, и единицу хранения для электронной библиотеки. Уже открыт специальный зал электронных документов.

Все библиотеки мира так или иначе переживают компьютерный бум, но все же нельзя сказать, что мы в этой области серьезно отстали. Мы пока не можем сравниться с Библиотекой конгресса США, но зато уже можем - с Национальной библиотекой Франции, где 86 тысяч электронных документов.

Главное, что плавно произошел психологический переворот: наш библиотекарь уже понимает, что его инструмент - не ручка и листок бумаги, а монитор и клавиатура.

- С преемственностью поколений тяжело. Низкая зарплата, социальная неуверенность привели к тому, что наш персонал начал стареть. (С другой стороны, сам институт библиотек консервативен. Но именно благодаря таким учреждениям, быть может, общество и не делает лихорадочных "телодвижений".) Труднее всего сформировать научные и библиографические отделы, где у нас всегда было достаточно вакансий, - туда возьмешь не всякого. Тем более с введением электронных каталогов проблема обостряется: речь идет уже не о простом описании книги в карточке, а о профессиональной системе рубрикаторов, отсылок, ключевых слов и так далее. В этом вопросе может разобраться лишь "специалист высокого класса с узким профилем". И тут почти не ощущается реальной замены: некоторые "дела", которые питались за счет опыта предшествующей работы, научных традиций, могут быть навсегда утеряны. Эту опасность мы четко себе представляем и пытаемся, что называется, двигать молодые кадры. С этого года открыли у себя аспирантуру. Занимается молодежь здесь же, с нашими же работниками, правда, защищаются в Московском государственном университете культуры и искусства в Химках. С МГУКом у нас прекрасные связи - студенты библиотечного факультета часто проходят в РГБ практику, многих позже берем на работу (в частности специалистов по новой науке - PR в библиотечной деятельности). Правда, единственное, что мы можем им предложить, - это статус работы в главной библиотеке страны. А это, знаете ли, устраивает не всех.

- Некоторые деньги нам приносят платные услуги по основной библиотечной деятельности. Здесь схема известна и распространена во всем мире: копирование документов, подбор литературы нашими библиографами, составление библиографических справок...

Также у нас есть свое издательство "Пашков дом", которое призвано издавать малотиражную узкопрофессиональную литературу для библиографов и библиофилов. Но иногда выпускаем и другие издания. К примеру, недавно вышел шикарный альбом "Русский плакат". Осенью мы устроим аукцион...

- На аукционе будут продаваться только репринтные издания плакатов из коллекции РГБ, изготовленные на нашей же полиграфической базе.

А что касается вопроса продажи, который, повторяю, не имеет отношения к предстоящему аукциону, то есть российский закон о библиотечной деятельности, где нам предоставлено право самостоятельно решать судьбу излишков: если библиотека обладает более чем четырьмя экземплярами какого-либо издания, то дублеты можно либо продать, либо предложить для равноценного обмена, либо безвозмездно отдать в другие библиотеки, которые в этом нуждаются. Например, недавно мы помогли библиотекам Ингушетии и Чечни.

- У нас закрытых фондов нет. Другое дело, что процесс "рассекречивания" запаздывает. Книги из "спецхрана" никогда должным образом не описывались, на них не заводились карточки. Именно из-за различного рода таких технических неурядиц многие документы еще не введены в общий каталог. Но, поверьте, все пробелы мы потихоньку заполняем.

Другое дело, что есть нравственные запреты. Если рядовой читатель захотел полистать рукописное архангельское Евангелие XI века, к которому и библиотекари не смеют прикоснуться, мы этого допустить не можем. Для таких случаев мы стараемся изготавливать репринтные копии. Но если изучения подлинника требует научный интерес, то мы всегда готовы идти навстречу, разумеется, с бюрократическими "подробностями".

- То, что трофейные книжные коллекции по прошествии Великой Отечественной войны поступили в фонды крупнейших российских библиотек, общеизвестно. Но то, что именно это поступление стало решающим фактором в комплектовании зарубежного фонда, - неправда. К примеру, весомая часть зарубежного фонда - из коллекции последней русской императрицы Александры Федоровны, это около шести тысяч томов, которые она собирала в течение жизни. Мы укомплектованы также и тысячами изданий из сотен частных коллекций наших соотечественников - здесь и дары, и плоды "экспроприации", и наши, между прочим, закупки.

С реституцией в библиотеке тоже все в порядке. Ни одного конфликта, кстати, в том числе и с наследниками владельцев "экспроприированных" библиотек. Разговоры об этом были, но сейчас, после принятия закона о реституции, приутихли. Закон все же жестко регламентирует отношения: трофейные коллекции являются собственностью Российской Федерации, все остальные вопросы должны решаться на государственном и политическом уровне. Наши фонды всегда открыты для западных коллег, которые приезжают сюда изучать материалы, в том числе и трофейные. Пока рано еще говорить о подробностях, но у нас есть планы показать в Германии все перемещенные коллекции.

- За время моего директорства ни разу. До меня - было.

- В середине 90-х произошел резкий спад посещаемости - тогда обществу высшее образование казалось бесполезным. Эта эпоха минула, и народ пошел... У нас сейчас каждый день занимаются 5200 читателей на 2000 читательских мест. Но вместе с тем стала очевидной и другая тенденция. В силу экономических неурядиц крайне плохо стали комплектоваться университетские и институтские библиотеки, и литература последних лет - самая нужная, самая точная, самая неангажированная - туда перестала поступать. Многие коммерческие вузы, обязанные между прочим государственной лицензией комплектовать собственные профильные библиотеки, не утруждают себя этой заботой. Бедный студент пошел к нам. А мы не имеем ни права, ни возможностей, ни места хранить 50 экземпляров какой-то книги, учебника. Студент народ компанейский - во время сессии все приходят к нам, и все 50 человек просят одну и ту же книгу - ту, которая у нас хранится в лучшем случае в четырех экземплярах.

Если читатель на Западе приходит в Национальную библиотеку и запрашивает издание, которое есть в любой городской библиотеке, его непременно туда направят. У нас же такой принцип трактуется как ущемление прав человека.

Не скрою, гардероб у нас узкий. Но, с другой стороны, всегда хочется увидеть в плохом - хорошее. Гардероб остается сдерживающим моментом: если очереди переберутся в читальные залы, будет еще хуже. У нас до сих пор действует иерархичная система залов: у академиков и профессоров, а также у дипломированных специалистов более выгодные условия прохода в библиотеку, чем у читателей общего зала, - свои гардеробы, пункты выдачи книг, залы. И нам это кажется справедливым.

В "гардеробной" теме есть и свои смешные подробности. Нам известны случаи, когда у нас раздевались продавцы близлежащих коммерческих ларьков, чтобы в их палатки вместилось больше товара. Еще был случай, когда человек, чтобы избежать очереди, разделся в Библиотеке иностранной литературы, проехал несколько станций на метро и прошел в РГБ уже без очереди.

- Являясь формально таковой, "Ленинка" никогда не была публичной библиотекой, по крайней мере публичность - не главная ее функция. Есть такой термин: "библиотека последней инстанции". Идеальный читатель приходит в такие библиотеки, как бы "отчаявшись" найти нужную ему литературу в других библиотеках. Беда в том, что это неформальное положение РГБ не закрепишь никакими нормативными актами.

Библиотечная инфраструктура очень подвижна, даже шатка. Например, в тот момент, когда мы закрыли основное книгохранилище, по информации из Исторической библиотеки, туда за один день записалось 60 новых читателей - а это для них колоссальная цифра. У нас же норма - 200 человек в день. Часть нагрузки моментально переходит на другие библиотеки, которые уже не на шутку встревожены ситуацией. Центральная библиотека несет ответственность за все издержки в библиотечной системе России. Именно поэтому даже сейчас, когда мы в таких тяжелых условиях реконструируем основное книгохранилище, мы не можем закрыть библиотеку полностью, что сильно бы облегчило нам жизнь. Мы отдаем себе отчет в том ущербе, который мы нанесем развитию образования и науки. Поэтому же мы не случайно до середины июля не закрывали основной фонд, чтобы все студенты благополучно сдали сессию.

И все же гардероб в скором времени будет модернизирован. По мере необходимости будем открывать новые залы. Сейчас у нас уже функционируют залы электронных ресурсов, официальных изданий, фонда русского зарубежья, малоспрашиваемой литературы и так далее. Эти залы действительно облегчают ситуацию. Они абсолютно автономны от основных, и читатель может заниматься и там и там, тем самым несколько увеличивая скорость и качество получения требуемой литературы.

По закону мы обязаны обслуживать каждого гражданина, достигшего восемнадцати лет, вне зависимости от его образования. К нам даже бомжи зимой приходят греться. Только те, правда, у кого сохранился паспорт.

- Краж особо ценных изданий у нас не зарегистрировано - они хранятся в спецхранилищах с мощной системой охраны. И все же нет в мире библиотек, откуда бы не крали книги, - так устроена человеческая природа. В прошлом году был громкий случай: студенты украли книги 20-х годов и попытались их продать. Одну продали за бесценок, за 500 рублей, вторую, испугавшись, сожгли. Воруют и портят в основном книги массового спроса - это дело рук учащихся, что понятно. Украденную книжную редкость очень сложно превратить в деньги. Мир библиофилов тесен, и утаить что-либо крайне сложно.

- Это неправда. Есть один стратегический документ, который регулирует всю российскую полиграфическую промышленность, - закон об обязательном экземпляре. Любое полиграфическое предприятие за счет издателя обязано предоставлять 16 экземпляров печатной продукции любого вида (это касается даже открыток или рекламных листков) в Российскую книжную палату. Та, в свою очередь, передает их в ведущие библиотеки страны. И мы обязаны принимать все, даже дамские романы. По нашим приблизительным подсчетам закон этот выполняется на 70%. И большей частью, конечно, не передаются в библиотеки дорогие малотиражные издания - к примеру, широкоформатные художественные альбомы. В любой развитой стране считается за честь передать издание в национальную библиотеку - оно таким образом остается на века. Наших же непросвещенных издателей не интересует престиж. Закон есть, но режим осуществления санкций до сих пор не отработан.

- Во-первых, мы закупаем иностранную прессу и книги. Во-вторых, отечественную периодику. Например, "Независимую газету".

- Подшивки текущих изданий за два-три года использования можно выбрасывать, тонкая бумага быстро приходит в негодность. На этот случай мы обязаны иметь резервные копии. И, конечно же, мы приобретаем и раритетные издания. Совсем недавно купили у простого гражданина несколько переплетенных рукописей XVI-XVII веков. Кроме того, мы вынуждены выкупать отсутствующие обязательные экземпляры.

Наш отдел комплектования постоянно раздираем "проблемой качества": с одной стороны, мы обязаны собирать все, с другой стороны, наши площади имеют физический предел. Как тут поступать? В связи с этим все библиотекари сегодня ратуют за концепцию распределенного национального фонда - по этому поводу недавно даже собиралась представительная научная конференция. К примеру, мы можем договориться с Российской национальной библиотекой в Санкт-Петербурге (бывшая Библиотека имени Салтыкова-Щедрина) о приоритетах: мы собираем одни книги, они - другие. Здесь речь идет, конечно, только о специальной литературе. Или другой пример: если государственная медицинская библиотека закупает 100 медицинских периодических зарубежных изданий, то мы можем уже выкупать только 5 из них, самые необходимые.

- По рассказам старожилов я немного знаю, как обсуждалась идея строительства филиала в Химках. Тогда существовала даже революционная идея о перенесении всего комплекса Библиотеки имени Ленина на московские окраины. Наши предшественники еще тогда предвидели сегодняшнюю ситуацию, о которой мы так долго с вами говорим. РГБ очень удобно расположена - здесь сходятся четыре ветки метрополитена. А если бы мы находились в конце проспекта Вернадского, к примеру, посещаемость была бы гораздо ниже. И хоть до какой-то степени выполнялась бы функция "библиотеки последней инстанции". Для нас ведь важен не количественный показатель - человек, который пришел к нам, должен получить "по высшему разряду" все, что он хотел бы прочитать и изучить. Так что география - еще один сдерживающий фактор.

Решение о строительстве филиала в Химках принималось не без этой мысли (хотя строители, безусловно, надеялись на то, что в Химки пустят ветку метро, которой нет до сих пор). Выведение в Химки не самых широко спрашиваемых фондов значительно облегчило жизнь основному зданию библиотеки. И мы все время пытаемся туда что-то "скидывать". В скором времени планируем перевести стационарные стеллажи на передвижные, на рельсах, что значительно увеличит вместимость химкинских площадей.

Кстати, национальные библиотеки, находящиеся на городских окраинах, довольно часто встречаются в мировой библиотечной практике. Санкт-Петербургская национальная библиотека имеет основное здание на Невском проспекте, а филиал - на Московском проспекте, на самом юге Петербурга. В крупных городах достраивать национальные библиотеки в центре города и очень дорого, и проблематично, если учитывать плотную застройку столиц.