Театр нашего времени

	Надежда Бабкина поздравляет Дмитрия Бертмана. Фото Дениса Тамаровского (НГ-фото)

ОДНАЖДЫ московский оперный экстремист, самый юный из заслуженных деятелей искусства Дмитрий Бертман зашел на часок в дорогой клуб. Что из этого вышло, известно - спектакль "Леди Макбет Мценского уезда". Юбилейный вечер под титлом "Замок музыки", посвященный 10-летию театра "Геликон", тоже был построен по схемам, которые используются и в индустрии вечерних развлечений. Бертман и не скрывает, что развлекательность - важнейший компонент геликоновского стиля, цель и средство существования театра, стимулятор фантазии. Это театр для богатых (деньгами или хотя бы интеллектом), театр эпохи потребления и ночной жизни. А возник "Геликон" на наших глазах. Тоже весной, на стыке эпох, когда менялись названия государств и общественный строй в них, когда начинались толкучки и ларьки, частные банки и биржи, и вообще было много нового и неизвестного.

Власть умеет смотреть на большое искусство снизу вверх. Фото Дениса Тамаровского (НГ-фото)

Геликон - гора в Древней Греции, где почитавшие муз певцы и музыканты приносили им свои жертвы. Геликон - это и басовый духовой инструмент из группы медных. Но в столичном раскладе названий это слово прочно ассоциируется с оперным домом на Большой Никитской (в далеком прошлом Дом Шаховской, в более близком - Дом медика, директором которого был отец режиссера). Это то самое место, где всякий раз не ведаешь, чем закончится хрестоматийный оперный сюжет. А еще каждый раз интересно, как та или иная полнометражная опера со слонами и стихийными бедствиями впишется в пространство крошечного зала. Театр плюет на старые традиции и бросает вызов "хорошему тону".

Действие "Кармен" у них, например, происходит на американизированной свалке жизни, среди мусорных контейнеров и кирпичных тупиков, где снуют наркоманы, извращенцы, проститутки и их сутенеры. Карменситу, которая по ходу спектакля успевает перетрахаться в разбитом авто чуть ли не со всеми персонажами мужского пола, убивает в финале взбесившаяся мстительница Микаэла. В "Аиде" мы попадаем в профашистское тоталитарное государство, где нормы поведения - паранойя и садомазохизм, "Пиковая дама" и "Иоланта" густо замешены на Фрейде; страшная старуха Графиня, обернувшись молодой плотоядной вамп, доводит Германа до сексуального исступления, а слепая девочка Иоланта, изнасилованная в детстве Водемоном, коротает дни в невротической коме, находясь в психиатрической клинике. В "Золотом петушке" президент СССР (то бишь царь Додон) во время какого-то международного конфликта летит в Париж, где пленяется стриптизом ночной дивы по прозвищу Шемаханская царица. В шостаковической "Леди Макбет" Катерина Измайлова, стилизованная под современных порнозвезд, влюбляется в красавчика-плейбоя, попадает на каторгу своих воспоминаний и фантомов, встречает своего двойника - Сонетку - и в довершение всего рожает куклу.

Идею своего театра Бертман вынашивал все годы занятий в ГИТИСе в мастерской Георгия Ансимова. Ядро первоначальной труппы, от которой сегодня мало что осталось, составил ансимовский выпуск 1989 года, примой-ассолюта была Татьяна Моногарова. Начав с одноактных камерных опер и допотопного музыкального сопровождения (струнный квартет плюс фортепиано и аккордеон), не очень большой театр постепенно обзавелся полным составом большого симфонического оркестра и принялся за освоение большого наследия. Принцип репертуара - только шлягеры. За сезон - до шести премьер. Спектакли прокатываются блоками (одно название несколько вечеров подряд), как принято в некоторых европейских театрах. Споры вокруг скандальных геликоновских опусов не утихают. Сферы влияния на оперном рынке переигрались - и явно не в пользу академических монстров. Хотим мы того или не очень, эпицентр московской оперной тусовки сместился в "Геликон".

Что же до юбилея, то все было достаточно неформально, без затянутой официальной части, хотя и с незыблемым Бэлзой, который на сей раз оказался вполне к месту (даже со своими репликами в адрес критиков "Геликона", которые, по словам известного ведущего, съязвят и по поводу солнечной погоды). На улице у театральной арки толпилась толпа жаждавших зрелищ и толпа просто зевак. Гремел военный духовой оркестр, блистала конная милиция. Билеты проверяли стюарды в пионерской форме из "Мазепы", бывалый мент из "Леди Макбет" (Сергей Москальков) и злющая секретарша Амелфа из "Петушка" (Екатерина Облезова). По фойе сновали костюмированные персоны, предлагавшие кому конфетку, кому шампанское, кому чашку кофе, в общем все, что душе угодно. Напитки покрепче раздавались из водруженной здесь же царской ложи неким персонажем трансшоу (см. "Золотой петушок"). В Малом зале всякие салонные штучки поигрывал ансамбль "Концертино", внизу на экране нон-стопом шли куски спектаклей прошлых лет, все стены были оклеены афишами и фотографиями геликоновских кумиров. Можно было общаться с многочисленными друзьями и коллегами, просто закусывать или послушать под коньячок музыкальные сувениры, которые солисты театра приготовили с главным концертмейстером Натальей Арутюновой, красовавшейся в парадном фраке. Мероприятие получилось вполне закрыто-элитарным, так как все были свои. Были замечены Валентина Матвиенко, Михаил Швыдкой, Геннадий Хазанов, Константин Райкин, Надежда Бабкина и еще много кто. Ждали Путина. Не приехал. Забыли позвать (почти как в "Спящей красавице") некоторых, без кого история "Геликона" выглядела бы неполной - к примеру, ту же Моногарову. Впрочем, не будем вмешиваться в суверенные дела театра.

Сердцевинной частью вечеринки стал лихой капустник по мотивам спектаклей "Геликона". Из зала убрали ряды, и публика, как это и бывает в клубах, была вольна слушать и смотреть стоя, передвигаясь или вовсе из фойе. Свобода выбора - великая вещь. Концепция капустника подсказала идею размножения персонажей, доведенную до абсурда. Пять Карменсит (Наталья Загоринская, Елена Ионова, Екатерина Мельникова, Лариса Костюк, Виктория Лямина) зазывно обольщали пятерых Гофманов (Вадим Заплечный, Анатолий Пономарев, Андрей Сальников, Николай Дорожкин, Александр Подболотов). Или, наоборот, четыре Эскамильо (Игорь Тарасов, Андрей Вылегжанин, Сергей Москальков, Анджей Белецкий) разыгрывали житейскую сценку на тему борьбы с пьянством - о том, как легко можно найти общий язык со стражами порядка. Две Олимпии из "Сказок Гофмана" (Марина Андреева и Татьяна Куинджи) при помощи ультразвукового чириканья и три Аиды (Ольга Сергеева, Светлана Создателева, Анна Казакова) своим преувеличенным драмвокалом продемонстрировали все прелести совместного существования многих примадонн за одними кулисами. Действительно, Бертману удалось собрать в свою копилку самую яркую оперную молодежь, которая по сравнению с серыми мушками Большого театра складывается прямо-таки в феерический цветник. Конечно, в Большом могут петь лучше (громче, академичнее и пр.), но геликоновцы, как правило, обладают комплексом данных, который позволяет им быть синтетическими оперными актерами. Да, вокал здесь бывает с изъяном. Но кому в опере сегодня нужен вокал сам по себе?