Опыт рожавшей женщины

	Из "Коллекции-2000" Натальи Турновой. Канаду, где основал в Торон-

ГОВОРЯТ, искусство бесполо. То есть зритель не должен думать, тем паче догадываться, чьих рук творенье перед ним - мужских или женских. Так называемая "Коллекция 2000" Натальи Турновой, показанная в "Риджине", специально сделана женщиной, о женщинах и для женщин. Гинекология, одним словом. Гинекология как таковая, а также как изнанка души, лягушачья шкурка любви и то, что остается женщине после того, как и любовь, и секс давно ушли.

Доступным для всех пластическим языком рассказывается о своем, о женском. Но не так, как это сделали бы многие концептуалисты - любители крови, рваных ран, грязных бинтов и прочего натурализма. "Коллекция..." - это набор панно, написанных с использованием всего трех красок, как из детской коробки гуаши: на панно - различные способы извлечения плода и все с этим связанное. И несколько таких же ярко размалеванных гигантских скульптур - дальних родственников палеолитических Венер. Все вместе это более чем наглядные пособия для студентов-медиков.

Почему коллекция? Есть параллель с миром моды. Гинекология и мода - вещи, без которых современной леди не обойтись. То и другое связано с присущей женскому роду необходимостью выставлять себя напоказ. И то и другое в известной степени является фабрикой иллюзий. Но проигнорировать и то и другое - значит обречь себя на медленную социальную, а то и физическую смерть.

Похоже, что лица мужского пола, включая искусствоведов и кураторов, вообще ничего не поняли и предпочитали пить свое вернисажное шампанское в кулуарах. Им стоило огромных усилий определить, что же изображено: роды или аборт, скальпель или игла для прокалывания плодного пузыря, щипцы или ножницы, роженица или новорожденный. В общем, вели себя как марсиане, как и подобает настоящим мужчинам в подобной щекотливо-незнакомой ситуации. Поэтому можно понять и простить автора, не сдержавшуюся и признавшуюся в каталоге: "Иногда я ненавижу всех мужчин. Вернее, иногда я осознаю это чувство".

Дамы пребывали в смятенных чувствах, ведь у каждого свой опыт: любовный-сексуальный-гинекологический. Кому-то выставка показалась страшной, кому-то нарядной, кто-то спорил о феминизме, кто-то о сексизме, но дамы также предпочитали пить шампанское в кулуарах.

Но есть еще опыт художника. У Турновой он одерживает верх над всяким другим, и даже над гинекологическим.

Есть два противоположных мифа о рождении. Традиционный - древний - о рождении как о великом счастье, больше которого и пожелать-то трудно, и о родах как о чудесном таинстве. Другой - современный, советский - о том, что рождение - это неизбежное ярмо, а роды - мучительная экзекуция. Все. Третьего не дано. Остается свобода выбора, какой из мифов взять на веру. Но понятно, что правда даже не посередине, а совсем в другом месте. Есть еще правда акушера-гинеколога, а есть художника. Весь вопрос в отношении к ней. А есть свобода выбора: отдаваться ли в лапы, вооруженные акушерскими щипцами, принять мученичество и быть распятой на гинекологическом кресле или предпочесть счастливое неведение и здоровые роды в ванной или, как раньше, в поле, на меже.

Оспаривать то, что рождение все-таки прекрасно, пока ни у кого не поворачивается язык. Просто прекрасному надо вернуть его величавость. То есть вернуть его в область искусства. О чем и речь.