Виталий Вульф В ОДНОЙ недавно опубликованной книге о русском театре второй половины века Степанова упоминается только один раз как актриса, работавшая с Эфросом на сцене Художественного театра, несмотря на то, что участвовала когда-то в запрете его "Трех сестер". Как будто не было великой роли королевы Елизаветы в "Марии Стюарт", знаменитой Патрик Кэмпбелл в "Милом лжеце", великолепно сыгранной любовницы в пьесе Олби "Все кончено" и замечательной Лики в пьесе Петрушевской "Московский хор". На глазах переписывается история, но, как выясняется, переписать ее нельзя. Степанова есть Степанова.
Самая выдающаяся актриса, единственная, кто остался в живых из больших актеров старого, давно уже не существующего Художественного театра. МХАТ имени Чехова и МХАТ имени Горького - два театра, носящие громкое великое имя, но, естественно, эти коллективы мало похожи на то великолепие, которое в сознании миллионов людей на всей планете было связано с именем Художественного театра.
Степанова ушла из МХАТа несколько лет назад. Она заболела, потом поправилась, но из театра твердо решила уйти. Новых ролей не было, старые спектакли, в которых была занята, одряхлели. "Тартюф" развалился (она играла в режиссуре Эфроса госпожу Пернель), в "Серебряной свадьбе" Мишарина у нее была крохотная роль, а Лику в "Московском хоре" после болезни играть уже было очень тяжело. Она играла ее только на первых спектаклях, поразив даже своих недругов новым жестким ощущением психологической правды. "В театре мне стало неинтересно", - заметила она и подала заявление об уходе. Остаться ее особенно никто и не уговаривал.
Но МХАТ - ее судьба, ее прошлое и, как ни странно, настоящее. Она всегда думает о нем. Очень волновалась перед столетним юбилеем. Выглядела очень элегантной. На юбилее сидела на сцене за столиком с прекрасной актрисой Софьей Станиславовной Пилявской и молчала. Когда ей дали слово, она заговорила очень серьезно. Ее речь резко контрастировала с тем, что было до и после нее. Шутить и веселиться ей не хотелось. Сидя в кресле, она глядела в зрительный зал и не только напоминала тех, с кем была прожита огромная жизнь, но и думала о будущем. Тон ее выступления наэлектризовал присутствующих. Столетний юбилей МХАТа транслировали по ОРТ, его смотрела вся страна, наверное, этого не надо было делать. Замысел повеселиться, как это делал когда-то Никита Балиев в "Летучей мыши", не удался. После выступления Степанова сразу уехала домой. Она была подавленна.
Ей исполнилось 94 года. Недавно пришлось ее отвезти в больницу. Но теперь она дома и мало-помалу приходит в себя. Рядом любимый сын Миша, Михаил Александрович Фадеев, его жена, внук Саша, чем-то неуловимо похожий на своего дядю, старшего сына Степановой Шуру, который умер несколько лет назад. Это тоже надо было пережить. "Блистательная и драматичная личная жизнь этой актрисы могла бы дать материал и романтику, и историку", - написала в мхатовской энциклопедии Инна Соловьева.
Степанова пришла в Художественный театр в сезон 1924/25 года и в первый раз вышла на прославленную сцену в "Царе Федоре Иоанновиче" Алексея Толстого в роли княжны Мстиславской. Репетировал с ней Станиславский. Она играла с ним в "Горе от ума", в "Вишневом саде", репетировала роль Ивонны в "Продавцах славы", комедии Нивуа и Паньоля. Она "взрослела", работая рядом с Качаловым, Вишневским, Книппер-Чеховой, Халютиной, Александровым, актерами первого поколения Художественного театра, глубоко преданными художественным и этическим требованиям своего театра. Совсем недавно она вспомнила, как ее волновала магия МХАТа. Она испытывала трепет, входя в тесноватые, темноватые коридоры, прислушиваясь к непривычной тишине в утренние репетиционные часы.
Сколько бы она ни говорила, что "с театром кончено", судьба МХАТа волнует ее. Она прекрасно понимает, что время на дворе совсем другое, что имена дорогих ей партнеров - Андровской, Кторова, Тарасовой, Еланской, Ливанова, Грибова, Прудкина, Яншина, Станицына уже мало что говорят зрителям нового поколения. Недавно мне довелось видеть в Королевском Национальном театре "Дачники" Горького, самый шумный спектакль Лондона. И мне невольно вспомнилось, как "Дачников" играли во МХАТе в начале 50-х годов, репетировали с Судаковым, спектакль выпускал Кедров, но "Дачники" были вялыми, неинтересными. Театр переживал кризис. Завоевав всеобщее признание, он не "перемалывал" свои недостатки, а еще больше укреплял их. Степанова выделялась среди всех исполнителей. Она играла Калерию: странная прическа, челка, нисходящая до бровей, и грустные глаза. Текст роли произносила просто, превосходно читала "Эдельвейс" - стихотворение в прозе. Сейчас в Лондоне, смотря спектакль Тревора Нанна, вспомнил Калерию-Степанову и невольно подумал, как Нанну не хватает в этой роли большой актрисы.
Сегодня зритель может увидеть Степанову в "Милом лжеце", экранизации спектакля, поставленного Раевским и переведенного на экран Эфросом, - его часто показывают по телевидению. С великим искусством актриса прослеживает малейшие изгибы долгих, сложных, радостных и мучительных отношений Стеллы с Бернардом Шоу.
Библиографической редкостью стала ее переписка с Николаем Эрдманом, опубликованная несколько лет назад. Об Эрдмане она может говорить много и интересно. О Фадееве почти всегда молчит, эта боль не прошла до сих пор. Потому если есть цветы, то наутро их надо отнести на его могилу, потому если вышла о нем статья или книга, где о нем написано дурно, то это надо от нее скрыть. Никто не знает то, что она испытала, когда узнала о его смерти. Об этом не говорят.
О тех, кто сегодня изнутри МХАТа стараются принизить ее значение в истории театра, она молчит, иногда презрительно усмехается. Узнав, что болен Олег Ефремов, вдруг заволновалась. "У меня к Олегу много претензий, но он очень крупный человек и настоящий художник, и если он решит уйти - надо менять название. Это уже совсем будет не МХАТ", - жестко сказала она. В театре она бывает теперь редко, только к парикмахеру, привести себя в порядок. Ей звонят из репертуарной конторы, когда она заболела, руководство немедленно предложило свою помощь. Театр был и остался главным в ее жизни. Уже очень больной она записала на радио свои рассказы о старом МХАТе, стихи Пушкина, Тютчева, Фета. Природный такт и безупречное воспитание резко выделяют ее в нашей агрессивной, суетной и бестолковой жизни. Но Ангелина Иосифовна и в 94 года удивляет волей и способностью не замечать копеечные уколы и молча переживать те трудности, которые выпадают на ее долю. Так хочется ей пожелать в день ее рождения здоровья и физических сил, ведь "уроки Степановой" нужны не только людям театра, ее внутренняя сила поучительна для всех.
