Владимир Давыдов
За одним столом заседают лидеры 40% населения планеты. На снимке: участники третьего саммита БРИКС в г. Санья (КНР).
Фото Reuters
В конце марта в Дели состоится четвертый саммит БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) – коалиции, действующей пока на неформализованной основе.
Альянс реформаторов
Объединение БРИКС прошло начальный этап своего становления. В это время с высоты некоторых авторитетных трибун раздавались инвективы то в адрес России, то Бразилии или ЮАР о том, что они вошли в БРИКС не по рангу, не по заслугам. Индию убеждают, что ей нечего делать в одной компании с «авторитарными режимами» КНР и России. ЮАР попрекают за недостаточную величину потенциала по сравнению с другими членами «пятерки», когда она не может выступать с ними на равных. Ту же Южную Африку и Бразилию корят за маловпечатляющие темпы прироста ВВП. Россию, сохраняющую сырьевую структуру экспорта, считают неподходящей компанией для динамичного китайского гиганта, которому советуют идти по пути компромисса с США, не обременяя свой локомотив вагонами партнеров по БРИКС.
Спору нет, каждая из стран, входящих в БРИКС, демонстрирует свою траекторию исторического развития, характеризуется особой социально-политической ситуацией. В ряде случаев в двусторонних отношениях сохраняется негативное наследие прошлых конфликтов и противоречий. Трудно, разумеется, ожидать полного единомыслия у лидеров стран «пятерки» по текущим проблемам мировой политики. В одних случаях (Ливия) они могут выступать с одинаковых позиций, в других (Сирия) – придерживаться разных толкований, хотя неизменно с уважением к аргументам партнеров по коалиции.
Но есть один самый убедительный аргумент в пользу БРИКС. Без наличия общего знаменателя в национальных интересах, созревшего к началу XXI века, создание столь внушительной коалиции (свыше 40% населения планеты, более 29% земной суши без Антарктиды, четверть мирового ВВП и т.д.) было бы просто невозможным. Ощущая неспособность международных организаций обеспечить эффективное регулирование мировой экономики и мировой политики, страны БРИКС заинтересованы в их реформировании. А осознавая ограниченность индивидуальных усилий для выполнения этой задачи, они прибегают к поиску форм и механизмов коллективного действия.
Небезосновательно определение, данное российским переговорщикам по БРИКС послом по особым поручениям Вадимом Луковым. Он предпочитает квалифицировать БРИКС как «альянс реформаторов», имея в виду их общую нацеленность на реорганизацию ключевых международных, прежде всего финансово-экономических, институтов.
Результаты первого этапа
Через шесть лет после старта (если принять за него первые консультации в формате «четверки» на уровне министров иностранных дел) и через три года после первого саммита БРИКС можно констатировать высокий темп формирования нового объединения. Более того, есть основания говорить о том, что международная коалиция, теперь уже в формате «пятерки», состоялась.
Состоялась она главным образом на платформе признания необходимости перестройки мировой финансово-экономической архитектуры. И страны-члены не торопились выходить за пределы этой проблематики. Изначально внутри «четверки», а затем и «пятерки» было немало голосов в пользу прагматизма и умеренности в постановке задач для новой организации, против перегрузки общей «лодки» излишней ответственностью. Тем не менее в повестку БРИКС с неизбежностью вторгались ключевые вопросы современности (начиная с климатических отклонений и заканчивая использованием возобновляемой энергии).
Механизм взаимодействия в формате «пятерки» довольно быстро поднялся до высшего иерархического уровня – саммита. Но БРИКС остается слабо институционализированной структурой, действуя на неформализованной основе. Хотя одновременно происходила диверсификация повестки дня и направлений работы объединения. Соответственно в проблематику БРИКС вовлекался все более широкий круг органов исполнительной власти стран-членов, представителей академического сообщества и предпринимательских структур. Помимо дипломатических ведомств к многосторонним консультациям в формате БРИКС приступили министерства финансов, экономики, сельского хозяйства, структуры, ответственные за обеспечение национальной безопасности. Параллельно саммитам и вокруг них регулярно проводятся встречи «мозговых центров» и предпринимательские форумы. Нащупан механизм взаимодействия банков развития стран «пятерки». Начинаются консультации между ведомствами по здравоохранению. В ведущих структурах системы ООН и других международных организаций ведутся «кустовые» консультации официальных представителей стран-членов. Иными словами, масштаб взаимодействия, интенсивность контактов начинают превосходить первичные ожидания.
Эффект политико-дипломатического сближения дает себя знать, благоприятствуя торгово-экономическому обмену на двусторонней основе. Если в кризисные годы взаимная торговля стран БРИКС не могла не отреагировать торможением, то восстановилась она гораздо быстрее, чем другие сегменты мирового рынка. Так, торговый оборот России и Бразилии в 2011 году увеличился на 18%, приблизившись к рекордному объему 2008-го (7160 млн. и 7985 млн. долл. соответственно). У Бразилии с Китаем он увеличился на 37%, у Бразилии с Индией – на 20%. Объем торговли России с Китаем в 2011 году возрос на 42%, достигнув 84 млрд. долл. В последний год конъюнктура российско-индийской торговли оказалась неудачной, хотя вплоть до 2010 года прирост оставался на высоком уровне (2007-й – 4,3 млрд. долл., 2008-й – 6,9, 2009-й – 7,5, 2010-й – 8,5 млрд. долл.). Торговый оборот КНР и Индии превысил в 2011 году 63 млрд. долл. (2010-й – 42,4 млрд. долл.). Присоединение России к ВТО даст дополнительный импульс роста для перекрестной торговли. В частности, это позволит поправить ситуацию в российско-индийском товарообороте.
Но о серьезных масштабах сотрудничества в крупных проектах в формате «пятерки» пока говорить не приходится. Невелико и гуманитарное сотрудничество, которое призвано обеспечить взаимопонимание на уровне гражданского общества. Можно ли удовлетвориться достигнутым результатом в становлении БРИКС? Гарантирует ли он солидарность стран-членов, преодоление разногласий и конфликтов, унаследованных у прошлого? Способен ли достигнутый результат обеспечить эффективность БРИКС, укрепить ее влияние на мировой арене?
На такие вопросы трудно дать однозначный ответ. Думаю, что в преддверии своего четвертого саммита страны БРИКС сделали все, что можно считать необходимым для первого этапа, но не все, что представляется реалистически возможным. Во-первых, нельзя сказать, что БРИКС определилась со своей институциональной моделью. Во-вторых, нет достаточной ясности относительно позиционирования БРИКС в ряду структур и механизмов глобального регулирования. В-третьих, еще не сложились механизмы, позволяющие продуктивно налаживать многостороннее сотрудничество в экономической, технологической и научной сферах.
Приоритеты завтрашнего дня
Имеются предпосылки для вхождения БРИКС в круг тех организаций, которые будут формировать «клуб» глобального регулирования XXI века. БРИКС уже де-факто участвует в поиске новых формул глобального регулирования, взаимодействуя с G8, работая в составе G20, которые, кстати, тоже относятся к слабо формализованным структурам.
Между тем БРИКС придется уделять все большее внимание расширению официальных и рабочих контактов с международными организациями, прежде всего относящимися к системе ООН. Все это означает необходимость нахождения правовой формулы для закрепления своего статуса и создания институциональной платформы сотрудничества с ключевыми субъектами международных отношений.
По своим нынешним ориентирам БРИКС не претендует на то, чтобы превратиться в традиционную структуру экономической интеграции. Это не значит, что коалиции не нужны свои инструменты и свои схемы реализации крупных многосторонних проектов, предполагающих инвестиционную и производственную кооперацию. БРИКС уже обладает немалым пакетом многообещающих предложений такого рода. Но их осуществление сдерживается отсутствием не политической воли, а адекватного организационного механизма и системы финансовой поддержки.
Полагаю, что в данном случае предпочтительнее механизм «ад хок». Хороший прецедент можно найти в практике латиноамериканской экономической системы (SELA). Страны – члены этой организации не обязательно в полном составе, но именно те, кто в наибольшей мере заинтересован в конкретном проекте, объединялись в соответствующий «комитет действия», чей мандат распространялся на период осуществления проекта. А на основе принятого членами БРИКС решения о сотрудничестве банков развития могут быть найдены недостающие инструменты финансирования.
До сих пор функции секретариата БРИКС выполняла на ротационной основе принимающая сторона очередного саммита, временно привлекая для этих целей сотрудников дипломатических ведомств. Диверсификация тематики и нарастающий объем деятельности потребуют создания постоянного координационного органа БРИКС. Важно, чтобы такой орган был компактным и мобильным, обладал иммунитетом против бюрократизации.
БРИКС вряд ли сможет уклониться от вызовов международной безопасности. Важно своевременно реагировать на риски и вызовы, представляющие общую жизненную угрозу. Среди этих проблем особое место принадлежит трансграничной наркотизации, которая по людским потерям равносильна затяжным военным конфликтам.
Страны БРИКС находятся в зоне действия двух основных центров производства и распространения наркотических средств – афганского и андийского. Слабое взаимодействие стран, становящихся жертвами наркомафии, и структур, противодействующих наркотрафику, чревато эрозией государства, общества, легальной экономики. Отсюда очевидная необходимость координации работ специализированных госорганов стран БРИКС на систематической основе.
В оценке перспектив БРИКС, разумеется, нельзя руководствоваться иллюзиями. Мир находится в процессе перехода к полицентричному порядку, но процесс этот исторически длительный.
