Траурные дни Пхеньяна

В столице КНДР продолжается церемония массового прощания с "любимым вождем корейского народа" Ким Чен Иром.
Фото Reuters

Отклики в мире на смерть северокорейского лидера Ким Чен Ира, как правило, сопровождаются проявлениями обеспокоенности по поводу ситуации на Корейском полуострове. По какому пути пойдет самый закрытый режим на планете, удастся ли возобновить переговоры о денуклеаризации Северной Кореи? Эти вопросы возникают практически у всех.

Вопросы законные в свете ситуации на Корейском полуострове. Ведь это место первой вооруженной конфронтации «лагерей», создавшихся следом за Второй мировой войной. В ней помимо Северной и Южной Корей участвовали КНР и США, на которые пришлась основная часть военных усилий. Корейская война (1950–1953) окончилась патом, соглашением о перемирии. До окончательного мирного урегулирования дело так и не дошло.

Демилитаризованная зона поперек Корейского полуострова находится в центре самого интенсивного противостояния. На севере – Корейская народная армия численностью миллион солдат, на юге – войска Республики Корея (600 тыс. человек) и США. Последние важны не столько численностью (28,5 тыс. человек), сколько тем, что служат приводом ко всей американской военной машине.

Осложняет ситуацию и наличие у Пхеньяна ядерной программы. Шестисторонние переговоры о ее прекращении чаще прерывались, чем велись, и пока не привели к окончательным договоренностям. Спор идет об условиях прекращения военной ядерной программы. Смерть Ким Чен Ира произошла накануне ожидавшегося возобновления переговоров. И это усилило всеобщую обеспокоенность судьбой попыток не допустить появления новой ядерной державы.

В комментариях упоминается неожиданность смены караула, произошедшей в высшем эшелоне власти КНДР. Но это всегда так, если смена связана со смертью человека. И все же элемент предсказуемости здесь был. Ведь Ким Чен Ир три года назад перенес инсульт. И, по словам тех людей, что видели его позднее, он все это время выглядел как тяжелобольной человек.

Ким Чен Ир все же успел заранее обеспечить преемственность власти, назначив младшего сына Ким Чен Ына на высшие посты в партии, государстве, в том числе сделав его генералом армии, руководителем Госкомитета обороны. Ныне на фоне траурных мероприятий северокорейские СМИ назвали Ким Чен Ына сначала «великим преемником», а затем Верховным главнокомандующим. Уже идет полным ходом восхваление в печати, мифотворчество. В общем, все идет по сложившейся процедуре.

Разница с предыдущей сменой власти в КНДР состоит в том, что Ким Чен Ир прошел через 20-летний период подготовки, в ее ходе он последовательно занимал возрастающие по важности посты. А сейчас его сын стал лидером в 28 лет. Но нехватку у него опыта призвано компенсировать окружение. В него входит Тян Сон Тэк, глава отдела административных органов ЦК партии, курирующего силовые структуры. Это муж сестры Ким Чен Ира, то есть тети молодого вождя. Иначе говоря, власть остается в руках семьи, семейного клана, как это бывает в случаях родственного наследования власти сравнительно молодым преемником.

В этой связи становится очевидно, что смена лидера Северной Кореи никак не может привести к заметным и быстрым переменам в курсе страны. Хотя Ким Чен Ын и чем-то выделяется по сравнению с отцом. В частности, он учился за границей – в швейцарской школе, где был известен как «сын дипломата».

В этой связи нельзя пройти мимо возникающих время от времени и появившихся вновь в настоящий момент суждений о полной непредсказуемости ситуации о Северной Корее и даже возможности скорого коллапса режима. Такие оценки звучали после смерти Ким Ир Сена и слышны вновь. Как правило, они сопровождаются настойчивыми пожеланиями смены режима в Северной Корее.

Уже ряд лет, например, в обменах мнениями между отдельными странами, представленными на шестисторонних переговорах, поднимается вопрос о необходимости выработки планов на случай «чрезвычайных обстоятельств» – коллапса северокорейского режима. Подобное граничит с проталкиванием идеи подталкивания ситуации в нужную сторону, провоцирования кризиса и падения режима. Это, мол, поможет реализовать лозунг объединения Кореи.

Судя по содержанию материалов служебной переписки Госдепартамента и загранпредставительств США, преданных гласности интернет-сайтом WikiLeaks, беседы на эту тему регулярно велись между американскими и южнокорейскими дипломатами. При этом, по данным по меньшей мере двух телеграмм, южнокорейские дипломаты внушали своим собеседникам, что в Пекине позитивно относятся к сценарию воссоединения Кореи под эгидой Сеула.

Ныне американские эксперты вновь, в том числе и публично, поднимают вопрос о необходимости разработки плана «на случай коллапса КНДР». А ведь это граничит с постановкой вопроса о желательности смены режима. В условиях Корейского полуострова такая перспектива крайне опасна – с учетом приведенных выше сведений о военном потенциале КНДР и ее ядерной программе. Нет иного решения проблемы денуклеаризации Корейского полуострова, кроме переговорного.

Сомнительны и ссылки на слова китайских официальных лиц. Скорее всего южнокорейские дипломаты дали свою трактовку слов, которые имели иную направленность.

На такой вывод наталкивает анализ первой реакции Пекина на смерть Ким Чен Ира. Они свелись к словам поддержки нового руководителя КНДР и призыву не допускать никаких действий, ведущих к дестабилизации обстановки на Корейском полуострове. Озабоченность Китая легко понять, если учесть географическую близость Китая и те жертвы, которые понесла эта страна во время корейской войны, а также огромную затрату ресурсов на помощь КНДР в последовавший период, Эта позиция совпадает с известным подходом Москвы.