Алексей Фененко В разгорающейся американской предвыборной борьбе произошло любопытное событие. Известный бизнесмен Дональд Трамп заявил, что не будет баллотироваться на пост президента США в 2012 году. На протяжении последнего года эксперты оценивали его как одну из вероятных кандидатур от Республиканской партии. Теперь возможными соперниками Обамы от республиканцев считаются бывший спикер Палаты представителей Ньют Гингрич, конгрессмен Рон Пол и, конечно, экс-губернатор Аляски Сара Пэйлин.
Уход с дистанции Дональда Трампа – событие не слишком значительное для российско-американских отношений. Но оно – повод задуматься о том, чего ждать России от будущих президентских выборов в Америке. С начала мая в российских СМИ идет волна публикаций о том, что Обама – гарант сохранения политики перезагрузки и позитивного характера отношений Москвы и Вашингтона. Возможный приход в Белый дом республиканцев, напротив, воспринимается как опасность срыва в конфронтацию.
Однако в России давно сложилась устойчивая традиция воспринимать действующего президента США как гаранта позитивного характера российско-американских отношений. В 1992 году российские СМИ симпатизировали республиканцу Джорджу Бушу-старшему. В 1996 году их симпатии повернулись к его бывшему сопернику – демократу Биллу Клинтону. В 2000 году приход к власти республиканцев виделся экспертам как возврат к холодной войне. В 2004-м российская аудитория сочувствовала республиканцу Джорджу Бушу-младшему. Напрашивается вопрос: могут ли отношения двух стран настолько зависеть от конкретной личности в Белом доме?
Более того, в российских и американских СМИ уже год муссируется тезис о кризисе перезагрузки. На первый взгляд это странно. Россия и США ратифицировали Договор СНВ-3, ввели в действие «Соглашение 123» (о сотрудничестве в области мирного атома) и расширяют экономические контакты. И все же после Вашингтонского саммита Обамы и Медведева (24 июня 2010 года) растет ощущение, что перезагрузка идет как-то не так. Отказ Соединенных Штатов идти на компромиссы по ПРО, сохраняющиеся трения вокруг Ирана, Ливии и Грузии, поддержка Вашингтоном Японии в территориальном споре с Россией – все это симптомы более глубокой проблемы. Повестка российско-американских отношений на 90% пока ограничена контролем над вооружениями. И это – главное психологическое разочарование последних 20 лет.
За этим скрывается ключевая проблема. Россия и США по-прежнему строят свои отношения на базе взаимного ядерного сдерживания.
В этом смысле их материально-техническая основа мало отличается от советско-американских отношений 1980-х годов. Поэтому Москва и Вашингтон по-разному видят цели перезагрузки.
Для американцев приоритетом остается сокращение российского стратегического потенциала. Еще в 1990 году администрация Джорджа Буша-старшего пришла к выводу, что после окончания холодной войны Россия сохранила советский военный (прежде всего ядерный) потенциал. В 1995 году администрация Билла Клинтона заявила, что демократические реформы в России неотделимы от сокращения вооружений. А администрация Обамы в 2010 году провозгласила два приоритета в отношении России: 1) сокращение стратегических ядерных сил (СЯС) на 75% и 2) снятие озабоченностей Москвы по ПРО. Идти на серьезный компромисс по ПРО в Вашингтоне, однако, отказываются. Будет ли уютно России в гипотетическом мире 2020-х годов с низкими потолками СЯС, без тактического ядерного оружия и быстроразвивающимися противоракетными технологиями? Россия, напротив, стремится удержать США в режиме стратегического диалога. Поддерживать высокие потолки СЯС на уровне советско-американского Договора СНВ-1 (1991) Москве экономически тяжело. Но сокращение СЯС и, возможно, уступки по тактическому ядерному оружию Россия хотела бы обменять на гарантии Вашингтона по ПРО, ненаращивание британского ядерного потенциала и подключения Британии и Франции к Договору РСМД. Эти инициативы пока буксуют в рамках торжественно запущенной в апреле 2010 года «Евроатлантической инициативы по безопасности». Поэтому Россия, как заявил 18 мая президент Дмитрий Медведев, не исключает опасности возобновления гонки вооружений.
В этом смысле для Москвы не так уж важно, кто после 2012 года будет у власти в Вашингтоне. И республиканец, и демократ будут стремиться к сокращению стратегических вооружений. И республиканец, и демократ вряд ли пойдут на серьезный компромисс по ПРО или ядерным вооружениям в Европе. Ни республиканец, ни демократ не признает приоритетных российских интересов на территории бывшего СССР. И ни республиканец, ни демократ не ослабит механизма американского военного присутствия в Европе. Разница будет в риторике и готовности выслушать противоположную сторону. Но кто сказал, что республиканец будет закрыт для диалога?
Дарья Гармоненко 