Вениамин Попов
Социал-демократ Тил Сарацин считает, что Германия "самоликвидируется" из-за иммигрантов.
Фото Reuters
Разразившийся в 2008 году мировой финансовый кризис сотряс экономические структуры и придал еще большую остроту существующим противоречиям, в том числе идеологическим и национальным. Это со всей очевидностью проявляется в процессе, который можно назвать цивилизационным разломом.
Меняющаяся демография
На рубеже ХХ и ХХI веков резко возрос миграционный поток из стран Азии и Африки в монокультурную и моноконфессиональную Европу, что привело к увеличению мусульманского населения. Если в 1992 году в Западной Европе насчитывалось около 7 млн. мусульман, то сегодня многие справочники оценивают число мусульман (вместе с теми, кто проживает на Балканском полуострове) в 40 млн. человек. Согласно опубликованным в 2000 году данным ООН, мусульманское население континента в период с 1989 по 2000 год увеличилось более чем на 100%. Ислам стал второй по численности религией в Европе. Эксперты предсказывают, что к 2050 году численность мусульман в ЕС может удвоиться вследствие высоких темпов рождаемости и продолжения мусульманской иммиграции из Северной Африки и Ближнего Востока.
Этот феномен в значительной степени является логическим развитием процесса, начало которому было положено колониальной политикой европейских государств. Попробуем лишь пунктирно обозначить некоторые основные вехи процесса, который называют исламизацией, на примере Франции – государства, где ныне проживает наибольшее число мусульман (по разным источникам, от 5 до 9 млн., включая нелегальных иммигрантов, то есть более 10% населения).
Франция начала использовать труд выходцев из Магриба еще в ХIХ веке. В период Первой мировой войны их приток увеличился. Показательно, что в качестве жеста благодарности за участие мусульман в боях французское правительство построило в Париже в 1926 году первую мечеть. После окончания Второй мировой войны для начавшегося экономического подъема понадобились рабочие руки, и число иммигрантов стало увеличиваться. Этот процесс набирал силу, и правительство уже оказалось неспособным его приостановить, когда попыталось это сделать в 1973 году в связи с экономическим кризисом. Примечательно, что еще в 50-х годах один из соратников де Голля Андре Мальро предупреждал: «Наступление ислама является важным феноменом нашей эпохи. Его последствия пока непредсказуемы, тогда как различные формы мусульманской диктатуры постепенно будут воцаряться в арабском мире».
Далее решающий этап – период 70-х годов – расширение исламского движения во Франции и в других странах Европы, целью которого были обучение и популяризация традиций и истории ислама, создание мечетей, мусульманских центров. Примечательно, что мусульманская община Франции пополняется не только за счет иммигрантов. Еще в 80-х годах число французов, принявших ислам, превысило 30 тыс. Ныне, по утверждению мусульманских организаций, в ислам обратились около 300 тыс. коренных французов, среди которых немало видных писателей, научных и политических деятелей, представителей интеллектуальной среды.
Взаимное отчуждение
По мере роста мусульманских анклавов наблюдалось неожиданное явление: процесс ассимиляции, характерный для начального периода, застопорился, новая волна мусульманской иммиграции не растворяется в культуре и общественных институтах Франции, замыкаясь в собственной среде. Мусульмане обосабливаются и создают свою общину малоимущих: здесь высок уровень безработицы, растет число людей, особенно среди молодежи, увлеченных радикальными идеями, например, «священной войной против неверных». В 70-е годы бурно идет процесс превращения мусульманских диаспор в общины с характерным для них самосознанием, при котором ощущение принадлежности к религии становится более важным, чем сознание исходной национальной принадлежности, культуры страны пребывания, социального статуса.
На этом фоне французское правительство переходит от прежних концепций политкорректности к более жесткой политике. Франция стала первой европейской страной, парламент которой принял закон, запрещающий ношение в государственных учебных заведениях «символов или одежды, которые явно указывают на религиозную принадлежность». В первую очередь имелся в виду мусульманский платок. В сентябре 2010 года парламент официально вводит запрет на ношение одежды, «закрывающей лицо», под угрозой серьезных штрафов и даже тюремного заключения.
В 2009 году министр по делам иммиграции Эрик Бессон в Сети открыл сайт с анкетой «Что для вас означает быть французом» с рубриками: история, культура, язык – и как эти ценности объяснить иммигрантам. В поступивших в первые две недели 32 тыс. писем содержатся слова с осуждением этой инициативы, ибо она «провоцирует ненависть, расизм, является грубым выпадом в адрес мусульман и будет способствовать ксенофобии и неприязни к небелым французам».
Тема предвыборных кампаний
Проблема взаимоотношений с мусульманским меньшинством в западноевропейских странах становится важнейшим пунктом внутриполитической повестки дня. Показательно, что политические и общественные деятели, заявляющие, что мусульманское меньшинство представляет собой угрозу европейской идентичности, успешно набирают очки в выборных кампаниях и пользуются вниманием средств массовой информации.
Во второй половине сентября с.г. на парламентских выборах в Швеции партия «Шведские демократы», активисты которой получили известность тем, что норовили появляться на неофициальных вечеринках в костюмах нацистских штурмовиков, впервые в истории страны получила 20 мест в парламенте, набрав почти 6% голосов. В ходе предвыборной кампании в качестве главного выдвинула лозунг: «Сокращение на 90% мусульманской иммиграции и запрещение воссоединения иммигрантских семей». Примечательно, что Швеция стала 21-й европейской страной, где в центральных органах власти (парламенте) представлены партии крайне националистического популистского толка, выдвигающие в качестве важнейшей задачу борьбы с исламизацией континента.
Успех «Шведских демократов» ошеломил даже самих шведов. Их предвыборный рекламный материал выглядел столь провокационно, что ведущие телеканалы страны поначалу отказались его транслировать. Но тут на помощь им пришли единомышленники из Дании. Датская Народная партия, имеющая места в парламенте, пригрозила раздуть скандал на всю Европу, обвинив Швецию в ущемлении свободы слова.
 В европейских городах теперь нетрудно найти мечеть. Фото Reuters |
В Швеции выходцы из других стран, в основном мусульманских, составляют ныне 14% населения. По общему признанию, они плохо интегрируются в общественные структуры страны и предпочитают жить компактно в своеобразных анклавах.
В начале сентября 2010 года едва ли не крупнейшим политическим событием в Германии стал выход в свет книги Тила Сарацина, члена совета директоров Центрального банка ФРГ (ранее он занимал ряд важных государственных постов), под названием «Самоликвидация Германии». Автор предостерегает от опасности расширения мусульманского населения, в первую очередь за счет иммиграции турок, поскольку это приведет к превращению немцев в меньшинство, к их материальной и умственной деградации и в конечном итоге к вырождению нации и исчезновению традиционной европейской культуры. Хотя по соображениям политкорректности официальные лица поначалу отмежевались от этой истории, а сам Сарацин ушел с поста в банке по собственному желанию и Социал-демократическая партия заявила о возможности его исключения, эта книга сразу стала бестселлером. По проведенным опросам, Сарацина поддерживают 60% населения (9% полностью разделяют его оценку) – чуть ли не каждый пятый немец, 18% опрошенных высказали готовность поддержать партию Сарацина, если она будет организована. И популярной стала колкая шутка: «В Германии остался только один настоящий немец, и тот Сарацин». Проведенные в сентябре 2010 года опросы общественного мнения показали, что действительно большинство немцев серьезно относятся к тому, что называют «исламской угрозой». Более половины опрошенных считают иммигрантов-мусульман бременем для Германии; 55% полагают, что эта категория населения страны требует больших социальных и финансовых затрат, между тем как экономический эффект крайне невелик. В каждом немецком городе есть хотя бы одна небольшая мусульманская община, а существуют и целые мусульманские районы. В Германии в начале ХХ века можно было насчитать едва ли 10 мечетей, ныне их более 2 тыс. и строится новая – самая крупная в Европе.
В Нидерландах, где на 16 млн. населения проживают 1 млн. мусульман, на политическую арену выдвинулся известный правыми антииммигрантскими высказываниями 47-летний Герт Вильдерс; его отколовшаяся от Либеральной Партия свободы, хотя и очень молодая – всего четыре года, – получила на выборах в сентябре с.г. в нижней палате парламента 24 места из 150.
Заметными стали успехи правых, выступающих с антииммигрантскими лозунгами, в Швейцарии, Венгрии, Норвегии. Громче звучат требования к мусульманам «модернизироваться», «вписаться в общество». Каждая европейская страна по-своему стремится решить данную проблему, какого-либо коллективного плана действий или программы общеевропейских мероприятий Евросоюз пока не выдвинул.
Этот ясно ощущаемый в Западной Европе цивилизационный разлом проявился и в Северной Америке. Для большинства американцев, которые так гордятся своими демократическими традициями и толерантностью, неожиданностью стало, когда накануне годовщины терактов 11 сентября малоизвестный пастор из Флориды Терри Джонс объявил о том, что сожжет 200 экземпляров Корана. Только после того, как многие американские общественные и религиозные организации осудили эти заявления и к священнику с призывом воздержаться от столь провокационного шага обратились и госсекретарь, и даже президент США, пастор отказался от своего намерения. Вместе с тем этот инцидент всколыхнул набирающее силу движение тех, кто требует не допустить строительства мусульманского центра в двух кварталах от места падения двух башен-близнецов в Нью-Йорке. Америка практически раскололась по отношению к этому плану.
Остановить цивилизационный раскол
Данные настроения вызывают ответную крайне негативную реакцию в мусульманском мире. Саудовская газета «Араб ньюс» 28 сентября 2010 года подчеркивала, что западные СМИ постоянно преувеличивают и раздувают опасность радикального ислама, запугивают общественность своих стран угрозой терроризма.
Феномен цивилизационого раскола углубляется, и это грозит серьезными новыми осложнениями. Некоторые корни искаженного представления об исламе скрыты и в недрах европейской цивилизации, когда складывался его образ как агрессивной религии. Европейцы признают огромное влияние исламской культуры на средневековую Европу, но в анналах памяти доминируют исторические события, связанные с противостоянием христиан и мусульман. Идет своеобразный процесс исторической амнезии: исламская история Европы оказалась забытой.
Миграция существовала всегда как часть мирового процесса и способствовала взаимным обменам. Ныне процессы миграции ускорились и расширились. Глобализация порождает новую культурную ситуацию. Исламские радикалы – это не отголоски Средневековья, они – порождение механизма отторжения и отсутствия восприятия культур друг друга. Характерно в этой связи следующее замечание архиепископа Марсельского Б.Панафье: «Ранее мы встречали в Европе мусульман, ныне встречаем ислам». Исламская традиция становится органической и легитимной частью европейской культуры. И нельзя не учитывать, что миллионы мусульман наряду со стремлением вписаться в европейскую традицию будут сохранять, что вполне естественно, генетическую и конфессиональную привязанность к своим историческим очагам.
В будущем году мир будет отмечать десятилетие «черной даты» современной истории – 11 сентября 2001 года, и сейчас все более актуальной становится задача объединения всех здравомыслящих сил на Западе и на мусульманском Востоке с тем, чтобы совместными усилиями изолировать и нейтрализовать экстремистские силы с обеих сторон.
Дарья Гармоненко 
