Ловушки ядерного разоружения

Стратегический ядерный потенциал – гарантия безопасности России.
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

Год назад проблема ядерного разоружения казалась праздной фантазией интеллектуалов. Теперь ситуация изменилась. 5 апреля президент США Барак Обама в своей речи в Праге призвал все ядерные державы начать глубокое сокращение ядерных арсеналов. Месяц спустя его призыв превращается в набор конкретных инициатив.

К началу мая «план Обамы» вызвал позитивный отклик во многих странах. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер инициировал дискуссии в Бундестаге о возможности вывода из страны американского тактического ядерного оружия (ЯО). Лидеры Египта и Турции заговорили о реанимации свернутого в 1999 году проекта создания безъядерной зоны на Ближнем Востоке. В поддержку проектов сокращения ядерных арсеналов выступил 5 мая и генсек ООН Пан Ги Мун. Тематика глобального ядерного разоружения может войти в повестку VIII Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) 2010 года.

Достаточно внимательно к инициативе президента США отнеслись в России. Кремль и Белый дом начали 24 апреля переговоры о подписании нового Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений взамен устаревающего Договора СНВ-1. Вместе с тем проекты глубокого сокращения ЯО вызывают у российских экспертов недоверие.

За минувшие шестьдесят лет Москва и Вашингтон четырежды обсуждали проблему полной ликвидации ЯО. Но все инициативы оказывались на поверку попыткой одной из сверхдержав добиться стратегического превосходства над оппонентом.

В первый раз о ликвидации ЯО политики задумались сразу после бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. В 1946 году представитель США в Комиссии ООН по атомной энергии Бернард Барух разработал план, предполагавший постановку под международный контроль ядерного топливного цикла и ликвидацию атомных боезарядов. В Москве, однако, опасались, что такой очередностью действий американцы пытаются помешать созданию советской атомной бомбы и закрепить свою атомную монополию на неопределенный срок. Советский Союз выдвинул в 1947 году «план Молотова», предполагавший сначала уничтожение атомных боезарядов, а затем – постановку под контроль ООН ядерного топливного цикла. Но с таким вариантом не согласились американцы. В Вашингтоне боялись, что СССР хочет ликвидировать их атомную монополию и в дальнейшем распространить свое влияние на Западную Европу.

Второй раз проблема ядерного разоружения возникла в конце 1960-х годов, когда разрабатывался текст ДНЯО. Неядерные страны согласились отказаться от создания и приобретения ЯО. Но в качестве компенсации они потребовали ввести в текст договора обязательства ядерных держав в будущем отказаться от ЯО. В VI статье ДНЯО ядерные державы обязались «вести переговоры об эффективных мерах по прекращению гонки ядерных вооружений в ближайшем будущем и ядерному разоружению». И все же СССР и США по-разному трактовали ее смысл. Русское выражение «в духе доброй воли» предполагало, что вопросы контроля над вооружениями сверхдержавы будут обсуждать добровольно. Английское in good faith означало «твердое обязательство».

Ссылаясь на более мягкую формулу русского варианта ДНЯО, американцы называли соглашения об ограничении стратегических вооружений ОСВ-1 (1972) и ОСВ-2 (1979) «переговорным процессом» без однозначных обязательств – Strategic Arms Limitation Talks.

Третий раз о перспективе ядерного разоружения заговорили в середине 1980-х годов. В 1986 году Михаил Горбачев выдвинул инициативу ликвидировать ЯО к 2000 году. СССР предлагал сначала ликвидировать ракеты средней и меньшей дальности и сократить на 50% стратегические ядерные арсеналы, затем уничтожить тактическое ЯО, а на последнем этапе уничтожить все оставшиеся боеголовки. Но в Белом доме опасались, что Москва хочет закрепить свое превосходство в обычных вооруженных силах. В моду вошли прогнозы, что Кремль после ликвидации ЯО развяжет большую неядерную войну за изгнание американцев из Евразии. На встрече с Горбачевым в Рейкьявике 12 октября 1986 года президент США Рональд Рейган отказался от советской инициативы.

Четвертая попытка ядерного разоружения носила более завуалированный характер. Еще в 1989 году Горбачев предложил подписать Договор о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях. С 1993 года администрация Билла Клинтона стала лоббировать этот проект. Весной 1995 года канадцы не без влияния США предложили свернуть производство оружейного плутония, отказаться от использования высокообогащенного урана и создать международный орган по контролю над этими процессами. Но ядерный арсенал нуждается в обновлении каждые 25–30 лет. Без производства расщепляющихся материалов ядерные державы однажды не смогут заменить выходящие из строя ядерные системы. Поэтому большинство государств (включая Россию) отложили подписание нового договора на неопределенный срок.

Пятая попытка переговоров о ядерном разоружении вряд ли будет отличаться от предыдущих. 20 апреля президент России Дмитрий Медведев выдвинул три условия, на которых российская сторона готова вести переговоры о сокращении ядерных арсеналов. Москва предлагает США отказаться от проектов вывода в космос ударных боевых систем, ограничить развертывание систем ПРО и прекратить совершенствование высокоточного оружия. Выполнять эти условия администрация Барака Обамы, судя по всему, не собирается. Российские аналитики опасаются, что под видом инициатив о ядерном разоружении Вашингтон добивается односторонних преимуществ.

Еще в 1990-е годы американские военные эксперты разделились на два лагеря. Первые выступали за создание «облегченных» видов ЯО, использование которых можно замаскировать под применение конвенционального оружия. Вторые требовали разрешить использование тактических ядерных боезарядов в региональных конфликтах. Администрация Джорджа Буша-младшего отдавала предпочтение второму варианту. Демократы всегда симпатизировали первому направлению. За рассуждениями о безъядерном мире, возможно, стоит банальное стремление американских стратегов заменить ЯО «более применимыми» системами или блокировать будущие небольшие стратегические ядерные силы оппонентов посредством развертывания систем ПРО. Оба варианта означают отход Вашингтона от логики взаимно гарантированного уничтожения.

Проработкой нового варианта стратегических отношений может стать представленный 8 апреля проект новой ядерной доктрины США. Подготовившие его эксперты Федерации американских ученых высказались за глубокое сокращение ядерных арсеналов и одновременно за переход к концепции «минимального сдерживания». Речь идет о перенацеливании американских стратегических ядерных сил с военных объектов на экономический потенциал возможных противников. Авторы полагают, что такой вариант повысит порог возможного применения ЯО. Но, возможно, его реализация вернет мир в 1950-е годы, когда вероятность военного столкновения СССР и США была высокой из-за технического несовершенства и немногочисленности их ядерных арсеналов. Трудно сказать, насколько низким будет порог конфликтности в мире, где ядерные державы будут обладать небольшими, но мобильными ядерными арсеналами. С учетом развертывания глобальной системы ПРО и развития высокоточного оружия такой вариант создаст автоматические военные преимущества для США их союзников.

Нечто подобное было в истории. В 1925 году великие державы подписали Женевский протокол, запрещавший использование химического оружия в ходе военных действий. Химической войны в самом деле не произошло. Но танковая война (она же – Вторая мировая) оказалась не намного лучше нее. Отказ от химического оружия позволил военным беспрепятственно развивать теорию танковых ударов, не опасаясь, что пехотное прикрытие танков будет уничтожено химическими зарядами. Чем обернется для мира глубокое сокращение ЯО, которое полвека гарантировало взаимную уязвимость великих держав?