Марина Перевозкина
Российская армия в Южной Осетии останется теперь надолго.
Фото Reuters
В ночь на 8 августа в 23.30 над Цхинвалом полыхнуло зарево, одновременно сработала сигнализация множества автомобилей. Вскоре уже горело здание правительства, «верхний городок» миротворцев, множество жилых домов. По столице Южной Осетии наносились удары такой мощи, что содрогались своды бомбоубежища, оборудованного под гостиницей «Алан», в котором я вместе с другими журналистами спасалась от бомбежки. Казалось, перекрытия вот-вот обрушатся нам на головы. Все ждали русских, но их не было. Когда мимо нас по улицам пошли грузинские танки, я подумала, что Россия сдала осетин. Я ошиблась. Здесь шла совсем другая игра.Весной новый посол Грузии в России Эроси Кицмаришвили публично поклялся мамой, что его страна не собирается решать проблемы отделившихся автономий силовым путем. «Мамой клянусь – не собираемся воевать», – заявил он. Мы никогда не узнаем, что сказала послу его мама утром 8 августа, когда по улицам Цхинвала катились грузинские танки. Возможно, хотя и сомнительно, что посол ничего не знал о планах своего начальства. Возможно, делая это заявление, он просто руководствовался здравым смыслом: ведь любому здравомыслящему человеку было очевидно, что война станет катастрофой для Грузии. Тем более что Грузия стремится в НАТО. Даже силовой разгон митинга оппозиции 7 ноября прошлого года заставил многих политиков на Западе задуматься: а достойна ли такая страна стать членом альянса? Что же говорить о стране, на территории которой полыхает пожар, которая танками утюжит свои нацменьшинства и стирает в пыль города. Тогда почему Грузия начала войну?
Идея силового восстановления контроля над бывшими автономиями всегда была популярна в Грузии. Страна, проигравшая в начале 90-х две войны, воспринимала это как свой позор и грезила реваншем. На самом деле идея восстановления территориальной целостности в грузинском обществе всегда доминировала над всеми другими – в том числе и над идеей интеграции в западный мир. НАТО большинство грузин тоже воспринимали исключительно как инструмент для достижения своих целей. Когда в Грузии впервые появились американские военные инструктора, знакомый представитель грузинских спецслужб поделился со мной сокровенным: «Запад поможет нам создать сильную современную армию, – говорил он. – И мы с помощью этой армии вернем Абхазию и Южную Осетию». Однажды мне пришлось беседовать с военнослужащими на базе в Сенаки – все они были уверены, что находятся на этой базе только для того, чтобы рано или поздно пойти «освобождать» Абхазию.
Несмотря на то что операция Тбилиси в Южной Осетии внешне выглядела как авантюра, она была тщательно подготовлена. Подготовка велась с лета 2004 года, когда Саакашвили убедился, что Кокойты невозможно ни купить, ни убрать при помощи оранжевых технологий. Тактика состояла в постепенном «просачивании» в зону безопасности грузинских военных под видом полиции или миротворцев. В грузинские села, которым была отведена роль плацдармов, завозились оружие и боевая техника. Осетинские населенные пункты обкладывались грузинскими постами. В Гори была создана военная база и построен огромный морг. На абхазском направлении база в Сенаки была модернизирована по натовским стандартам. Близ границ Абхазии создан «патриотический» (а по сути – военный) лагерь. Верхняя часть Кодорского ущелья превращена в военный плацдарм.
По мнению военных аналитиков, к концу весны этого года Грузия полностью завершила подготовку к военной операции против Южной Осетии. Однако в мае война чуть было не началась на другом направлении – в Абхазии. Планы Тбилиси сорвала Москва. Своевременно получив информацию о готовящемся вторжении, руководство РФ ввело в Абхазию дополнительный контингент миротворцев. Тогда же прозвучали первые залпы информационной войны. Некоторые журналисты, занятые информационным обслуживанием режима Саакашвили, начали внедрять в умы общественности тезис о войне, которую Россия вот-вот начнет против Грузии. Инициаторами войны, по версии этих спецпропагандистов, являются, разумеется, Путин и его страшные siloviki. Именно эти заготовки саакашвилиевских пиарщиков взяты сегодня на вооружение нашими недругами на Западе, что лишний раз подтверждает версию о том, что к операции готовились серьезно и заблаговременно.
Изображая жертву
После саммита в Бухаресте грузинское руководство оказалось в патовой ситуации. Вопрос о ПДЧ был отложен до декабря. А Михаилу Саакашвили, которого едва не сверг прошлой осенью разгневанный грузинский народ, внешнеполитические успехи нужны были как воздух. Тем более что вступление Грузии в НАТО президент сам выбрал в качестве приоритета своей политики. Облом на этом направлении мог поставить крест на его политической карьере. И тут вдруг оказалось, что на пути к вожделенному ПДЧ стоят две отколовшиеся республики. На необходимости урегулирования отношений с ними настаивает ряд западных лидеров, в частности Ангела Меркель. Но можно ли за те несколько месяцев, что остались до декабря, политическим путем урегулировать конфликты, которые до того не могли разрешить в течение 16 лет? А тут еще Россия, которая хотела бы видеть Грузию членом НАТО только в своих ночных кошмарах, но никак не наяву, устанавливает прямые отношения с Абхазией и Южной Осетией. И «подвешивает» вопрос об их признании, ставя его в зависимость от движения Грузии в НАТО.
Вот так Грузия оказалась в положении четвероногого, которого морковкой (ПДЧ) заманили на бойню. Собственно, в условиях цейтнота никаких иных способов восстановить территориальную целостность, кроме силовых, не осталось. Ведь на ювелирную работу по сближению позиций сторон уходят годы. Что же касается имиджевых издержек, которыми всегда чреват силовой вариант, то Тбилиси рассчитывал, что сумеет предстать в виде хрупкой и миролюбивой жертвы агрессивных сепаратистов и имперской России.
Здесь, кстати, и начинаются загадки. В отличие от предыдущих военизированных вылазок нынешнего грузинского режима информационное прикрытие последней операции было продумано плохо. Особенно если вспомнить прошлые театральные постановки, например, «Русский след» лета 2004 года, когда убитого в плену осетинского ополченца обрядили в казачью форму и показывали по всем каналам ТВ. Теперь же грузинское руководство ограничилось невнятным сообщением о возобновлении огня осетинами в Тамарашени и Приси, что легко опровергается показаниями очевидцев. Я тоже могу засвидетельствовать, что непосредственно перед началом грузинской атаки на Цхинвал там воцарилась полная тишина, никто не стрелял. Что же помешало гениям пиара из окружения Саакашвили сфабриковать более убедительный предлог для начала боевых действий?
Американский след?
Представители Тбилиси продолжают настаивать на том, что решение Саакашвили о начале операции против Южной Осетии было импульсивным. Правда, теперь они выдвигают новую необычную версию. Как сообщил обозревателю «НГ» высокопоставленный источник в российском внешнеполитическом ведомстве, посол Грузии в Японии утверждает, что решение о вторжении в Цхинвала было принято под влиянием информации о том, что поздним вечером 7 августа танки 58-й российской армии пересекли границу с Грузией и вошли в Рокский тоннель. Эту информацию предоставила грузинской стороне американская космическая разведка. «Я проверил это по своим каналам у наших военных, – заявил мой собеседник. – И могу утверждать, что наши танки 7 августа границу Грузии не пересекали. То есть это была дезинформация со стороны американцев».
Получив информацию о выдвижении российских танков, руководство Грузии могло решить, что повторяется абхазский сценарий с вводом дополнительных миротворцев, и сыграть на опережение.
Но почему оно не сумело просчитать ответную реакцию России? Вряд ли Саакашвили не знал, что российская армия стоит прямо у границы, что каждый день подтягиваются все новые силы. В 2004 году одной лишь угрозы военного вмешательства России хватило, чтобы остановить штурм Цхинвала. В июле этого года один лишь пролет российских штурмовиков обратил грузинских военных в бегство. Почему на этот раз они решили, что Россия не осмелится на реальные действия? Это еще одна загадка.
Загадочным было и поведение России. Настолько загадочным, что один из самых пророссийских деятелей Южной Осетии, Борис Чочиев, на исходе вторых суток войны выступил с заявлением о предательстве Москвы. Почему решение о военном вмешательстве принималось так долго? Почему президент выступил только через 16 часов после начала грузинской атаки, ведь могло получиться так, что спасать было бы уже некого. Еще 6 августа я видела нашу армию в полной боевой готовности у грузинской границы. Тем не менее создается впечатление, что российское руководство было застигнуто врасплох – и это несмотря на многочисленные предупреждения и самих осетин, и военных, и СМИ (в том числе и «НГ») о высокой вероятности нападения на Южную Осетию именно этим летом. Не хочется верить, что 16 часов Кремль просчитывал, что ему выгоднее: помочь югоосетинам или предоставить их судьбе.
Лучше поздно, чем никогда
Хорошо известна поговорка, что скупой платит дважды. Относительно другого человеческого порока – трусости – подобной поговорки не придумано. Но очевидно, что трус, в том числе трус политический, тоже платит по двойному тарифу. Представим, что минувшей весной Москва осмелилась бы признать независимость Абхазии и Южной Осетии, заключить с республиками военные договоры и на их основании ввести туда войска. Очевидно, что в этом случае Грузия не решилась бы атаковать Южную Осетию, а России не пришлось бы бомбить грузинские военные объекты. Да, этот шаг привел бы к ссоре с Западом, но вряд ли она была бы серьезнее, чем сейчас, когда мы дали формальный повод обвинять нас в агрессии против суверенного государства. Нынешний кризис, погибшие люди, разрушенный Цхинвал – это результат проявленной ранее политической трусости.
14 августа 1992 года войска Госсовета Грузии по решению Эдуарда Шеварднадзе вторглись в Абхазию. Осенью 1993 года Шеварднадзе в последний момент был вывезен из уже практически занятого абхазами Сухума российскими военными. Москва не стала добивать поверженного. Более того, в 1995 году на президентских выборах поддержала Шеварднадзе, а не противостоявшего ему пророссийского кандидата. В 1998 году грузинские вооруженные формирования, основательно подготовившись, вторглись в Гальский район Абхазии. В 2001 году боевые действия возобновились уже на новом уровне: теперь в Абхазию вторглись уже чеченские боевики при поддержке грузинских силовых структур. Грузия предоставила свою территорию, Панкисское ущелье, под тыловую базу вооруженных формирований, ведущих войну с Россией. Это пример того, какую опасность представляет раненый, но не добитый враг.
То, как Россия закончила свою войну с Грузией, – это самая большая загадка во всей этой истории. В разгар операции по принуждению к миру российское внешнеполитическое ведомство недвусмысленно обозначило два главных предварительных условия прекращения огня: отвод грузинских войск на позиции, с которых невозможно обстреливать территорию Южной Осетии, и подписание Грузией документа об отказе от применения силы. Грузия ничего не подписала и никаких обязательств на себя не взяла. Тем не менее Россия объявила о завершении операции, и на свет при посредничестве Николя Саркози явились «шесть принципов». Саакашвили опять-таки поставил свою подпись только под кастрированным вариантом документа. Более того, по его настоянию (ничего себе разгромленный агрессор, представьте, что Гитлер присутствует на Ялтинской конференции и редактирует документы) была изменена редакция ключевого пункта документа. Первоначально шестой пункт звучал так: «Начало международного обсуждения вопросов будущего статуса Южной Осетии и Абхазии и путей обеспечения их прочной безопасности». Вместо этого теперь мы имеем «Начало международного обсуждения путей обеспечения безопасности Абхазии и Южной Осетии». Очевидно, что в подобной редакции документ открывает дорогу для той самой интернационализации миротворчества и ввода в зоны конфликтов международных сил, чего и добивается Тбилиси.
«Мы не довели операцию до конца, – заявил «НГ» президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов. – Грузию нужно было принуждать не к миру, а к капитуляции. И подписывать акт о ее военной капитуляции, поскольку Грузия совершила агрессию. Этим актом и была бы гарантирована безопасность Южной Осетии и Абхазии».
Впрочем, как оказалось, Москву уже не слишком волновали конкретные формулировки, потому что в рукаве у нее был спрятан козырный туз. Не думаю, что решение признать Южную Осетию и Абхазию было изначально запрограммировано. На этот шаг руководство РФ подтолкнула реакция Запада на события в Южной Осетии. Минимальные уступки в виде резолюции Совбеза ООН, учитывающей позицию России, предотвратили бы развитие событий по этому катастрофическому для Грузии сценарию.
Цхинвал–Владикавказ–Москва
