Артур Блинов. Современный Китай дважды пострадал от катастрофических землетрясений. Они унесли десятки тысяч жизней, нанесли огромный материальный ущерб. И оставили свой след в китайской политике, причем весьма неодинаковый. Поэтому имеет смысл сравнить то, что случилось сейчас и 32 года назад.
Таншань, 1976
Землетрясение, произошедшее в июле 1976 года, можно было бы назвать пекинским или тяньцзинским – так близко оно было к этим крупным китайским городам. В Пекине толчки, произошедшие в жаркую ночь 28 июля, ощутили все. Утром же стало известно, что произошло крупное землетрясение магнитудой 7,8 балла по шкале Рихтера. Его эпицентр – город Таншань в 250 км к северо-востоку от Пекина. В Пекине пострадали некоторые старые дома на окраинах, в основном глинобитные хибары. Но о том, что произошло в самом Таншане, практически ничего не сообщалось.
Между тем Таншань был городом-миллионником. Точнее, это была агломерация рабочих поселков – больших и малых, которые выросли вокруг угольных шахт и крупных предприятий. И вот именно под этим промышленным центром произошло землетрясение.
Землетрясение произошло в районе, не считавшемся сейсмически опасным. Лишь позднее стало известно, что один из китайских сейсмологов выявил опасность землетрясения, однако его предостережению не придали значения. Кроме того, незадолго до толчков наблюдались выбросы газа, необъяснимая рябь на водоемах и другие признаки землетрясений.
Если не считать тревожного ожидания новых сотрясений почвы и бидонвилей в жилых кварталах, то жизнь в Пекине и Тяньцзине постепенно стала возвращаться в свое русло. Зато из самого Таншаня приходили все более пугающие слухи. Сначала говорили о десятках тысяч погибших, затем уже о сотнях тысяч. Самая высокая цифра – почти 780 тыс. человек.
Власти КНР не спешили с какими-либо официальными объявлениями о жертвах землетрясения и не раскрывали масштабов разрушений. В печати появлялись лишь невнятные материалы о восстановительных работах в городе, истории спасения шахтеров Н-ской шахты, находившихся в забое в момент землетрясения, и т.п. Не шло и речи об обращении за помощью к иностранным государствам и международным организациям. Все это – от обостренного самолюбия руководства страны, которое считало зазорным для себя получение помощи от других стран.
Зарубежные СМИ смогли получить какое-то представление о масштабах разрушений, когда было восстановлено движение по железной дороге в районе Таншаня и иностранцы привезли снимки, сделанные в окно вагона: разрушенные здания, искореженные железнодорожные рельсы, снятые ремонтниками. Лишь гораздо позднее Пекин огласил данные о жертвах катастрофы – погибло 242 419 человек. По масштабам людских потерь это третье землетрясение за всю человеческую историю и самое крупное в ХХ веке.
Показательно, что желание обойтись своими силами натолкнулось на элементарные нехватки. Так, несмотря на установку Мао Цзэдуна «готовиться к войне, запасать зерно», центральные власти не имели сколько-нибудь значимых запасов на чрезвычайный случай. В надежде, что на местах лучше исполняют указания вождя, центральное правительство раздало провинциям задания, расписав, сколько продовольствия и материалов каждая должна поставить пострадавшему району. В этот трудный момент единственной организованной силой, способной вести спасение людей и заниматься восстановительными работами, оказалась армия.
Катастрофическое землетрясение усугубило экономические трудности тогдашнего Китая. И объективно оказалось в числе факторов, убедивших китайское население и политэлиту КНР, что в жизни страны «надо что-то менять». Это был канун китайской перестройки.
Вэньчуань, 2008
Землетрясение, произошедшее в провинции Сычуань 12 мая, по свой силе больше, чем Таншаньское. Как объявили китайские сейсмологи, оно имело магнитуду 8 баллов, по данным американского сейсмологического бюро – 7,9 балла. Его эпицентр приходился на уезд Вэньчуань в 90 км от административного центра провинции г. Чэнду. И ощущалось оно шире – не только по всему Китаю, но и в соседних странах. Но ущерб от него, по крайней мере в человеческих жизнях, ниже.
Провинция Сычуань с ее более чем 100 млн. жителей – самый густонаселенный регион КНР. И еще она известна как «рисовая чаша» – в центре провинции сельскохозяйственная житница, а по краям – горы. Сначала небольшие, а затем ближе к Тибету – все более высокие. Уезд Вэньчуань находится в горной местности, однако и там плотность населения довольно велика.
Сразу после первых толчков стали поступать данные о числе погибших. Сначала это было несколько тысяч, затем 12 тыс., 18 тыс. Ныне эта цифра превысила 68 тыс. человек и, по некоторым прогнозам, должна дойти до 80 тыс. погибших. Эти данные поступают от китайские властей, которые регулярно обновляют сводки из района бедствий.
В целом поведение официальных властей КНР разительно отличается от того, что было в период Таншаньского землетрясения 1976 года. К этому моменту в Китае уже был создан Государственный комитет по уменьшению потерь от стихийных бедствий КНР – китайский эквивалент российского МЧС. Он сразу же вступил в действие, объявив «стихийное бедствие первой категории». В район катастрофы выехал и практически бессменно находился там весь первый период спасательных работ премьер Госсовета КНР (глава правительства) Вэнь Цзябао. Там побывал и китайский лидер председатель КНР Ху Цзиньтао.
Поначалу была попытка закрыть въезд в Сычуань представителей СМИ из других провинций, однако шанхайские газеты первыми командировали своих корреспондентов еще до получения такого уведомления. Затем приехали и другие репортеры. В любом случае представители СМИ были допущены в район землетрясения в большом числе.
В целом Пекин ныне ведет себя более открыто, чем когда-либо. Публикуются не только официальные данные о жертвах катастрофы, но и сведения о спасательных работах и об опасностях, которые представляют собой последствия случившегося (разрушение плотин, эпидемии и т.п.). А ведь совсем недавно были и иные примеры. Например, в 2002 году местные власти долго замалчивали появление нового заболевания – атипичной пневмонии. Лишь после критики со стороны Всемирной организации здравоохранения в Китае был снят с должности министр здравоохранения. Позднее власти провинции Хэйлунцзян пытались скрыть данные о загрязнении вод реки Сунгари, и только настойчивость активистов китайского экологического движения привела к тому, что этот факт пришлось предать гласности.
Открытость, которую ныне вдруг обрел Пекин, приносит свои плоды. Выросла популярность главы китайского правительства, свою помощь КНР предложил целый ряд стран, включая Россию, и по большей части китайские власти приняли это содействие.
Наконец, наблюдаются широкие проявления сочувствия и солидарности среди китайского населения, включая сбор помощи пострадавшим людям.
Новым в действиях власти стало и предоставление пособий жителям, временно лишившимся крова и работы. Они даже пошли на такой шаг, как выдача разрешения завести второго ребенка людям, у которых погиб в землетрясении или стал инвалидом единственный ребенок. Те, кто знаком с жесткими установками политики ограничения рождаемости населения КНР, где действует установка «одна семья – один ребенок», в подобном решении видят знак возможной либерализации политики и в этой области. Иными словами, трагическое событие явно оставляет заметный след в китайской политике, которая ныне демонстрирует заметную восприимчивость к веяниям времени. И даже сказывается на внешних связях Китая, который ощущает на себе проявление сочувствия со стороны широкого круга стран мира.
