Марина Перевозкина
Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты думает о будущем своей республики.
Фото: Александр Шалгина (НГ-фото)
– Ваш приезд в Москву накануне объявления независимости Косово, как и визит президента Абхазии Сергея Багапша, связан с необходимостью выработать совместный план действий в новых условиях и согласовать его с Москвой?
– Нет, это случайное совпадение. Мы предполагали, что будет решаться вопрос Косово. Но сегодня нас больше беспокоят действия Грузии, которая не без помощи Евросоюза делает все возможное, чтобы разрушить существующий формат переговоров по урегулированию конфликтов в Южной Осетии и Абхазии. Россия является главным гарантом мира и стабильности в наших регионах, поэтому естественно, что мы приехали с нашими проблемами в Москву.
– Какие же действия Грузии вызывают ваше беспокойство?
– Например, создание в Тбилиси так называемого министерства по реинтеграции. Создание этого министерства означает, что Грузия не намерена продолжать переговорный процесс. Потому что ни Южная Осетия, ни Абхазия никогда не будут иметь никаких дел с этим министерством, мы с ним даже разговаривать не будем. Грузинская сторона хочет разрушить СКК (Смешанная контрольная комиссия. – «НГ»), разрушить существующий формат миротворческой операции и договоренности, достигнутые в Дагомысе. Она срывает работу СКК, причем это делается по рекомендации Евросоюза, о чем нам прекрасно известно. Евросоюз сегодня проявляет у нас повышенную активность. Но мы видим, что уже натворил Евросоюз на Балканах, и не хотим отдавать ситуацию на Кавказе на откуп далеким от кавказских проблем чиновникам Евросоюза. Мы не допустим, чтобы Кавказ взорвался, как Балканы.
– Какую поддержку вы надеялись получить в Москве?
– Мы обращаемся сегодня и к России как главному посреднику и гаранту урегулирования в Южной Осетии, и к ОБСЕ за содействием в организации встречи на высшем уровне между президентами Южной Осетии и Грузии. Встреча должна пройти в четырехстороннем формате, в присутствии представителей России и ОБСЕ. Сейчас главное – добиться подписания меморандума о неприменении силы или угрозы ее применения. Это создаст условия для нормального переговорного процесса. В первую очередь необходимо восстановление доверия, вывод всех вооруженных формирований, которые в Южной Осетии незаконно находятся, и демилитаризация зоны конфликта. Второй этап – экономическая реабилитация зоны конфликта. Третий – политические вопросы. Эта программа должна реализовываться в рамках СКК.
– Михаил Саакашвили опять хочет наладить отношения с Москвой. Недавно в Москве он встречался с президентом Путиным. Вас не пугают эти встречи? Несомненно, на них разговор заходит и о вас. Вы не опасаетесь, что Москва может вас «сдать», как уже неоднократно сдавала своих союзников?
– Нас ничего не пугает. Мы рады, что налаживаются отношения между Россией и Грузией. Если только Грузия действует искренне. Мы прекрасно осведомлены о рекомендациях, которые дают Саакашвили Евросоюз и США: до определенного времени демонстрировать максимальную доброжелательность к России, выстраивание «новых отношений». Цель одна: как можно быстрее с помощью России прихватить Южную Осетию и Абхазию, а потом вместе с ними войти в
НАТО. Грузия, конечно, может войти в НАТО, это ее право. Но она войдет туда без Южной Осетии и без Абхазии.
– Все же трудно поверить, что вы в Москве совсем не говорили о Косово. Ведь уже довольно давно российские официальные лица заявляют, что Косово – это прецедент...
– Конечно, у нас были консультации и по Косово. Но, в отличие от Косово, мы свою независимость провозгласили 17 лет назад. Другой вопрос – это политика двойных стандартов. Когда я смотрел пресс-конференцию министров иностранных дел стран Евросоюза, мне за них стало неудобно, мягко говоря. Они не были в состоянии ответить на элементарные вопросы. Таких беззащитных министров я видел впервые. Видимо, они сами шокированы тем, что натворили. И не могут внятно объяснить общественности, с чем связаны эти шаги. Говорят об уникальности. Но никакой уникальности нет. Даже из текста косовской декларации о независимости следует, что у Южной Осетии и Абхазии гораздо больше оснований для признания, чем у Косово. Да, это прецедент, который дает нам политико-правовые и моральные основания добиваться независимости. Да, мы будем это использовать, но у нас свой путь. Мы не хотим руководствоваться эмоциями.
– Это означает, что Россия в ближайшее время не собирается вас признавать?
– За Россию отвечать не могу. Я знаю, что у России есть свой план действий. Мы будем обращаться к России как правопреемнице СССР, к главам других стран СНГ, к генеральному секретарю ООН с просьбой о признании. Кроме наших обращений, мы передадим решение 6-го всеосетинского съезда. Все осетины, которые проживают на земном шаре, высказались за независимость Южной Осетии. Никто не может игнорировать волеизъявление народа. Есть вопрос о территориальной целостности государства. Мы за территориальную целостность Республики Грузия. Потому что сама Грузия, денонсировав соглашения от 1921 года, благодаря которым и Абхазия, и Южная Осетия вошли в ее состав, сделала нас свободными от всех договоренностей.
– Все же почему Россия не делает решительного шага?
– Мы не имеем права требовать от России немедленного признания. Мы понимаем позицию РФ. Она объективная и трезвая. Но найдутся другие государства, которые признают и Южную Осетию, и Абхазию. Надеемся, это произойдет скоро.
– Что же это за государства?
– Об этом я пока не могу говорить.
– Может быть, позиция России объясняется опасениями, что признание Южной Осетии может спровоцировать всплеск сепаратизма на Северном Кавказе?
– Россию напрасно этим пугают. Поверьте, никто на Северном Кавказе не собирается провозглашать свою независимость.
– А что представители РФ имели в виду, когда говорили о корректировке позиции в отношении вас в связи с косовским прецедентом?
– Сегодня речь идет об экономической интеграции, об оказании помощи гражданам РФ в Южной Осетии и о более активной реализации соглашения между правительством РФ и Грузии о реабилитации зоны конфликта. Россия намерена более энергично участвовать в экономической реабилитации региона, несмотря на возражения ОБСЕ и Евросоюза.
– Видимо, у Евросоюза есть свое видение ситуации. Он предпочитает финансировать Дмитрия Санакоева, «альтернативного» лидера Южной Осетии┘
– Санакоев – это проект, разработанный далеко за пределами Грузии. Курирует его Мерабишвили, патронирует сам Саакашвили. Но сегодня этот проект практически зачах, несмотря на огромные средства американских и европейских налогоплательщиков, которые в него вбухали. И он не поддерживается самим грузинским народом. В нищей Грузии, где есть голодные смерти, такая растрата средств не найдет понимания у населения. Мы считаем эти грузинские села временно оккупированной территорией Южной Осетии, а людей, живущих там, нашими гражданами. Там власть держится на штыках полиции, которая жестко пресекает акции протеста. Население устало. Население видит, что у нас свет дешевле, хлеб дешевле, зарплаты и пенсии выше. Но те, кто идет на контакт с нами, попадают в застенки тбилисского режима.
– Наверное, есть и у вас те, кто идет на контакт с грузинской стороной, перебежчики. Тем более что осетинам сулят всяческие блага за переход на сторону Санакоева┘
– Имеют место факты подкупа отдельных людей. Людям обещают дома, по 2500 долларов, хорошие зарплаты. Но из Южной Осетии туда едут только те, кто имеет проблемы с законом. Сейчас насильно заставляют осетин, которые проживают во внутренних районах Грузии, идти туда. Эта Курта превратилась в отстойник преступников: все, кто находится в розыске у нас или в России, сбегаются туда. Грузия хочет продемонстрировать миру, что стремится разговаривать с осетинским народом. Но у Саакашвили получается разговор с самим собой. Потому что разговор с Санакоевым – это разговор с самим собой. Это патология. Надо разговаривать с реальными представителями осетинской стороны. В Грузии прекрасно знают, за кого голосовал народ Осетии.
