Екатерина Кузнецова На фоне хронических обострений отношений между Россией и ее ближайшими соседями активность Европейского союза на постсоветском пространстве выглядит особенно выигрышно и многообещающе. На минувшей неделе в Брюсселе состоялось заседание стран, входящих в Европейскую политику соседства, а через четыре дня пройдет саммит с одной из ключевых стран этого партнерства – Украиной.
В то время как спорно демократическую Россию европейские функционеры не устают критиковать за нарушения прав человека, бесспорно недемократические Белоруссию и Азербайджан европейцы тепло привечают на встречах в рамках «Европейской политики соседства». Реакция российской стороны предсказуема – мол, лицемерие и двойные стандарты. Но не все так просто.
Попытки России создать иллюзию великодержавности и могущества, похоже, достигли желаемого медийного псевдоэффекта как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. К России вновь стали относиться скорее настороженно, чем доброжелательно. Постсоветское пространство, от которого российское руководство воротит нос всякий раз, когда дело не пахнет нефтью или газом, в конечном счете почти целиком оказалось в зоне внимания «мягкотелых» европейцев, которые сочли, что пришло время собирать плоды «газовых войн».
И исполнили они это, надо признать, виртуозно. Перед еврокомиссарами стояла трудная задача – обнадежить, но ничего не обещать. Председатель Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу в первом же своем выступлении развеял надежды, заявив, что европейцы еще накануне предпоследнего расширения, когда задумывалась Европейская политика соседства, мечтали о «зоне стабильности, процветания и сотрудничества с будущими новыми соседями». Замечу, не о «широкой единой Европе» и не о новой волне расширения, а именно о безопасном «будущем для всего этого уголка планеты». По всей видимости, в Европе сочли, что лучшей возможности обезопасить эту часть мира сейчас, когда Россия полностью отказалась от перспективы влияния на своих ближайших западных соседей, дождаться трудно.
Впрочем, совсем без обещаний не обошлось. «Отличникам» и «хорошистам» вроде Молдавии и Украины пообещали более тесное сотрудничество, первой – автономные преференции в торговле, а второй – углубленное соглашение с ЕС. Надо сказать, что усилия постреволюционных украинских властей не прошли даром. К примеру, в июне этого года им удалось подписать более выгодное соглашение об облегчении визового режима, чем России, распространив упрощенный режим на близких родственников украинских граждан, проживающих в ЕС, студентов и освободив от уплаты сбора эти категории, а также инвалидов, журналистов и пенсионеров. Учитывая, что Киеву предоставлена двухгодичная отсрочка введения в силу Договора о реадмиссии и определен бюджет в 485 млн. евро на ближайшие пять лет, можно предположить, что отмена визового режима обойдется Киеву дешевле, чем Москве. Намеки евробюрократов на более глубокие отношения с отдельными государствами из пестрого списка участников Европейской политики соседства – симптомы поиска Европой новой политической конфигурации в границах всего региона. Сегодня нельзя с уверенностью сказать, что Европейский союз продолжит расширяться. Вступление Турции в ЕС вызывает эмоциональный протест со стороны европейских граждан и скорее всего будет вынесено на референдумы, результаты которых предсказать несложно. В ближайшие 10–15 лет главной внешнеполитической задачей европейцев станет интеграция в Евросоюз балканских стран, контуры которой будут в конечном счете заданы решением косовского конфликта. По этим причинам любые обещания членства в Евросоюзе государствам, которые могут претендовать на это только в силу своего географического положения, выглядят безответственными.
В то же время создание «пояса» дружественных государств «малой кровью», то есть без обременительных обязательств, стало бы для Евросоюза большой стратегической победой. В рамках этой логики «общий старт», данный всем государствам-соседям в рамках одноименной политики, выглядит весьма перспективным ходом.
Сам Баррозу признал, что дифференцированного отношения к этим государствам избежать невозможно, и основой для нее станут различия между странами «старательными» и «нерадивыми». Брюссель за четыре года уже получил возможность выявить очевидных лидеров, и именно им буден дан шанс максимально приблизиться к Евросоюзу. Хотя и без права на вступление.
Активизация Евросоюза по всему периметру собственных границ, в частности в Восточной Европе, в преддверии очередных «судьбоносных» выборов на Украине позволяет предположить две вещи: во-первых, концепция «Европы разных скоростей» реализуется не столько внутри ЕС, сколько на ее периферии, и, во-вторых, стратегическая борьба за постсоветское пространство с обращением Украины и Молдавии в «европейскую веру» Россией почти проиграно.
Дарья Гармоненко 
