Алексей Арбатов
Одним из главных зарубежных партнеров российского министра обороны в ближайшем будущем может стать председатель военного комитета Евросоюза. Сейчас этот пост занимает норвежец Густав Хэглунд (на снимке справа от Сергея Иванова).
Разворачивающаяся на глазах всего мира драма иракской войны по вполне понятным причинам на время заслонила менее сенсационные проблемы, которые тем не менее могут иметь огромное долговременное значение. К ним относится новый более высокий профиль отношений России и ведущих стран Западной Европы - единственный позитив среди всех негативных проявлений кризиса в Персидском заливе.
Однако военное сотрудничество, не говоря уже об интеграции, пока остается в тени политического внимания как в России, так и за рубежом.
Кризис в Ираке и демонтаж НАТО
Причин для скепсиса множество, и они на виду. Плачевное положение Российской армии и оборонно-промышленного комплекса общеизвестно. Архаичность структуры военного управления, косность состава, дислокации, системы комплектования Вооруженных сил. Низкая боеспособность армии, ее катастрофическая техническая деградация и моральное разложение (что публично признает даже начальник Генштаба). Все это усугубляет сохраняющаяся неопределенность в умах европейцев по поводу будущего демократического развития России и продвижения ее экономических реформ.
В Западной Европе положение, конечно, не в пример лучше, но и своих проблем немало. Cобственно, европейские военные институты, призванные обслуживать нужды безопасности Европы после окончания холодной войны, пока еще находятся в "эмбриональной" стадии развития. Отсутствие привычного единого лидера, межгосударственные разногласия и финансовые ограничения тормозят этот процесс. Тяжелой гирей остаются сложившиеся структуры, программы и затраты в рамках НАТО, которые большинству стран ЕС, входящих в Североатлантический альянс, приходится нести по инерции. Вероятно, впрочем, что иракский кризис ускорит частичный демонтаж НАТО с обеих сторон Атлантики и строительство на ее месте подлинно европейской системы обороны.
Так или иначе, очевидно, что для военного сотрудничества России и Евросоюза пока нет прочной опоры. С востока эта составляющая пребывает в состоянии развала и замешательства, а с запада ее пока нет вообще - она скорее проект, чем осязаемая организационно-материальная база.
И тем не менее объективные предпосылки для такого сотрудничества есть. Более того, Россия и Евросоюз потенциально являются в военном отношении взаимодополняющими величинами в не меньшей мере, чем в экономической области. В известном смысле ни ЕС, ни Россия в долгосрочной перспективе не способны друг без друга обеспечить свою безопасность - вопреки часто выражаемому западному скепсису и российским благоглупостям на тему своей "самодостаточности". Рассмотрим эти возможные направления и формы сотрудничества по принципу: от простого к более сложному и глубокому, от краткосрочного к перспективному.
Партнеры - конкуренты
Есть кое-какая военная торговля, например, поставки российских запчастей к вооружениям и технике, доставшейся Европе от почившего в бозе Варшавского договора, продажа зенитных ракет, вертолетов и других изделий Греции и Турции. Но в целом военная торговля России и ведущих стран ЕС очень незначительна по масштабам их промышленных мощностей и потребностям армий. Дело в том, что оборонно-промышленные комплексы России, Франции, Великобритании, ФРГ, Италии являются в гораздо большей мере конкурентами, чем партнерами в мировой торговле оружием, и не хотят без крайней необходимости пускать иностранную военную технику на свой внутренний рынок как по коммерческим, так и по политическим соображениям.
Между тем резоны для кооперации более высокого уровня есть. Во-первых, российским и западноевропейским фирмам все труднее порознь соперничать на мировом рынке с США и набирающими силу новыми конкурентами из Азии. Во-вторых, экспоненциальный рост стоимости и сложности современных вооружений все труднее уместить в рамки национальных бюджетных и научно-технических возможностей. Евросоюз уже идет по пути кооперации в создании ряда систем оружия (например, "Еврофайтер"). Россия привлекает к сотрудничеству традиционных смежников из постсоветских стран, но средств оборонного заказа катастрофически не хватает собственно российским предприятиям (загрузка остается на уровне до 25% производственных мощностей, а для конструкторских бюро и институтов - гораздо ниже).
Однако этого уже недостаточно, чтобы удерживать передовой рубеж развития военной техники наряду с США и грядущими военными лидерами XXI века. Единственный способ сохранить свои позиции как на мировых рынках оружия, так и в оснащении собственных армий - это военно-техническая и производственная кооперация России и крупнейших держав Западной Европы. И тут простор для взаимодействия поистине огромен - при условии решения ряда политических, экономических и правовых проблем.
Например, Россия все еще способна создавать лучшие в мире истребители (Су-27 и его модификации), тактические ракеты наземного и морского базирования, артиллерийские системы и бронетанковую технику, малые военные корабли. Западная Европа может дополнить их передовой электроникой, информационными системами и средствами управления и связи, передовой базой обслуживания и ремонта и пр. Отдельный опыт такой кооперации уже есть у России и Франции (Су-27 с французской авионикой), но он зиждется на очень узкой базе и имеет, скорее, экспериментальный характер.
Общепризнанным изъяном планов военной интеграции ЕС является отсутствие стратегической мобильности, скажем, для обеспечения корпуса быстрого развертывания (КБР). Россия (вместе с Украиной) может восполнить этот пробел и предоставить Евросоюзу самые лучшие сверхтяжелые транспортные самолеты (типа "Руслан" или "Мриа"). Тогда досягаемость КБР перекроет не только Балканы, но и всю Африку, Ближний и Средний Восток, а с использованием российских баз - Центральную и Южную Азию, Юго-Восточную Азию и Дальний Восток.
Другая известная слабость ЕС - неразвитость военно-космического комплекса и зависимость в этой сфере от США. Без космических средств разведки, предупреждения, управления, связи, навигации и метеорологии невозможны подготовка и использование современных вооруженных сил, включая высокоточное оружие большой дальности (ВТО), что продемонстрировали войны в Югославии, Афганистане и Ираке.
У России огромные избыточные мощности создания космических носителей и неплохих космических аппаратов, но из-за упадка финансирования космическая военная группировка и наземная инфраструктура управления и пользования переживают развал. Российское авиационно-космическое агентство и его отрасли существуют во многом благодаря запускам американских спутников и крайне зависят от этого сотрудничества (есть небольшая кооперация также с Францией, планы сотрудничества с Италией и другими странами). Поэтому военное партнерство с ЕС может повлечь резкое расширение на первом этапе программы обеспечения европейских спутников российскими космическими носителями, а в дальнейшем - более глубокую интеграцию по поддержанию, развитию, управлению и использованию военно-космических систем и спутников двойного назначения.
Без такой кооперации ни России, ни Евросоюзу не добиться, в частности, массового внедрения ВТО, которое позволяет вести "бесконтактные войны" и сократить до минимума свои потери и сопутствующий ущерб на театре военных действий (ТВД), хотя, конечно, как показала последняя иракская война, никакое оружие само по себе не может восполнить дефицит дальновидности и ответственности политического руководства.
Боязнь зависимости
Еще одно важнейшее направление - противоракетная оборона. Пока Западная Европа оказалась не очень восприимчива как к предложениям США середины 90-х годов, так и к призывам России начала нынешнего десятилетия о создании совместной ПРО ТВД (то есть для защиты от баллистических ракет малой и средней дальности). Причина в том, что европейцы не считают такую угрозу приоритетной и заслуживающей затрат больших финансовых ресурсов, политических усилий по кооперации, усиления зависимости от США, а тем более попадания в зависимость от России. Но ситуация может измениться, и ускоренное распространение ОМУ и баллистических ракет в Азии и Северной Африке (в частности, как результат войны в Ираке) поставит эту угрозу во главу угла европейской безопасности.
Ни какой-либо одной европейской стране, ни Евросоюзу в целом не по силам создать современную ПРО ТВД. Очевидно, что такая совместная система, определяющая физическое выживание каждой страны, требует очень близких союзнических отношений и твердых взаимных обязательств по безопасности. С Соединенными Штатами такие отношения есть в рамках НАТО, но кризис вокруг Ирака поставил под сомнение как жизнеспособность альянса, так и готовность европейцев зависеть от Вашингтона, односторонние военные экспедиции которого могут подставить под удар возмездия прежде всего европейских союзников США. Кроме того, для США в силу географии ПРО ТВД всегда будет второстепенной по важности системой, потому что они находятся вне досягаемости для любых ракет средней и малой дальности. Если им что и будет угрожать - так это межконтинентальные ракеты, для защиты от которых требуется стратегическая ПРО.
Напротив, у России и Евросоюза потенциально есть общие угрозы со стороны ракет средней и малой дальности из Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока и Азии. Российские РЛС дают практически немедленное предупреждение о ракетных пусках с этих направлений в дополнение к космическим средствам (потенциально совместным). Российские зенитные комплексы на базе систем С-300, С-400 и их новых поколений вместе с европейской электроникой и информационными системами на базе финансирования Евросоюза способны обеспечить лучшую в мире ПРО ТВД как в техническом, так и в геостратегическом отношениях. При сотрудничестве с ЕС, в отличие от кооперации с США через НАТО, не возникает проблем обеспечения такой же системой дальневосточных союзников США и не возбуждается подозрительность Китая.
В большой мере то же относится к совместной противовоздушной обороне, поскольку в качестве носителей ОМУ могут быть использованы не только баллистические, но и аэродинамические средства. Кроме того, тесное взаимодействие в области ПВО настоятельно требуется для предотвращения в Европе воздушного терроризма по образцу "черного сентября" в Нью-Йорке и Вашингтоне.
И наконец, самая деликатная и отдаленная сфера потенциального сотрудничества - ядерное оружие. По настоящее время британские и французские независимые ядерные силы сдерживания играли свою роль только под "зонтом" мощных стратегических средств США и их обязательств в НАТО и были нацелены исключительно на территорию СССР/России. Разъединение и маргинализация НАТО, исчезновение угрозы со стороны Москвы, новая общность интересов внешней политики и безопасности России и Евросоюза могут в конце концов изменить и эту реальность.
Ввиду объективных причин британские и французские ядерные силы в обозримый период останутся весьма ограниченными по количеству и составу (реально около 600, а максимум до 1000 боезарядов в совокупности). По финансовым и техническим причинам стратегические силы РФ через 10-15 лет сократятся до статистического уровня 1000 боезарядов и ниже (а реально по живучим и боеготовым средствам гораздо меньше), причем независимо от судьбы майского (2002 г.) договора о СНП.
На фоне новых угроз
По отдельности стратегические силы трех названных стран будут немного стоить в сравнении с потенциалом США, хотя это еще будет терпимо в рамках невраждебных отношений с Вашингтоном. А вот дальнейшее вероятное распространение и наращивание ракетно-ядерных сил третьих стран (КНДР, Иран, Пакистан, Израиль, Индия, Китай, возможно - Япония, Тайвань, Южная Корея, Ливия, Сирия и т.д.), наверное, заставит Россию, Британию и Францию по-другому оценить достаточность своих ядерных сил сдерживания.
Конечно, кооперация в этой сфере - самое щекотливое дело. Даже в рамках НАТО она имела место лишь между США и Великобританией, а в СНГ - только между Россией и Украиной (и ограниченно с Белоруссией). Но появление общей угрозы, потребности безопасности и невозможность более полагаться на сильного покровителя могут рано или поздно сломать существующие препятствия. Сначала интеграция между Великобританией и Францией, потом в более широких рамках ЕС, а впоследствии и с Россией может оказаться единственно возможным путем обеспечения надежного сдерживания по всем азимутам в многополярном ядерном мире. Причем сперва сотрудничество может идти по линии сопряжения систем раннего предупреждения, "горячей связи", более широкого информационного обеспечения, затем - согласования оперативных планов, списков целей и тактики нацеливания (разумеется, не друг на друга), совмещения систем управления, а в конечном итоге - кооперации в создании самих вооружений и систем их обеспечения.
Первостепенную важность по всем названным направлениям взаимодействия имеет, помимо научно-технического сотрудничества, европейское финансирование военных проектов, инвестиции в российскую промышленность, которые будет легче делать в совместные программы НИОКР и закупок вооружений и военной техники. Это отличается от нынешних попыток просто привлечь из Европы покупателей на российскую технику или заманить инвесторов в российские холдинги ОПК на непривлекательных с точки зрения западного корпоративного права условиях.
Представляется, таким образом, что без России невозможна полномасштабная военная интеграция Евросоюза и его выход на уровень мировых военных центров силы XXI века. Со своей стороны, без ЕС Россия в долгосрочном плане не сможет решить главную триединую задачу: коренного улучшения материального положения своих военнослужащих (и перехода от призыва на контракт); сохранения потенциала стабильного стратегического сдерживания; всеобъемлющего технического переоснащения сил общего назначения - для защиты безопасности на юге и востоке страны.
Политическое осознание объективно вызревающих общих потребностей и реализация взаимных возможностей России и ЕС, конечно, невозможны без глубоких положительных изменений и внутри России, и в Евросоюзе, без радикального продвижения их экономического и социального сотрудничества, внешнеполитического партнерства. Пока это кажется фантастикой. Но, как показал опыт последних десяти с небольшим лет, жизнь в своих драматических переменах порой затмевает самые невероятные фантастические сюжеты.
