Конфликт поколений на Сретенке

Внешняя атмосфера – настоящий деревенский рай. Фото с официального сайта Театра им. Маяковского

«Отцы и сыновья» – так называется премьера, вышедшая в филиале Академического театра им. Вл. Маяковского. Режиссер Леонид Хейфец, скромно отпраздновавший в мае 80-летие, к прошедшему своему юбилею выпустил спектакль по пьесе, которую ирландец Фрил, большой поклонник русской литературы, написал по роману Тургенева «Отцы и дети». Что же, конфликт поколений – тема, на которую очень любят рассуждать те, кому за… Но в том-то и дело, что спектакль вышел вовсе не о том, что правы старики, а сыновья не правы, да и старики в спектакле Хейфеца (как и в романе Тургенева) годятся режиссеру даже не в сыновья – почти во внуки.

Брайан Фрил – из тех, кто ценит во всяком слове точность. Когда он приезжал в Москву (ему вдруг сильно захотелось побывать на родине Чехова), я имел счастье с ним встречаться и долго беседовать. В разговоре я заметил, что в России сегодня страшно популярны пьесы ирландца МакДонаха. «Он не ирландец», – вдруг жестко отрезал Фрил. «А… кто же?» «Он живет в Лондоне». Все сразу стало понятно.

Любопытно было бы поговорить о спектакле по пьесе Фрила после петербургской премьеры «Что делать?», если бы спектакль Андрея Могучего был не столь равнодушен к слову Чернышевского. Все же очень близкие и по теме, и по времени, и по тому, как тот и другой, и Чернышевский, и Тургенев, а за ним – постановщики, режиссеры почувствовали отзывчивость этих текстов, как они вибрируют, отзываясь на колыхание воздуха от наших сегодняшних разговоров и споров. Хейфец же в последние годы переживает, можно сказать, болдинскую осень, выпуская спектакли с почти равными перерывами на малой сцене Маяковки или в филиале на Сретенке. И каждый спектакль становится событием сегодняшней театральной жизни, где часто теряется ценность школы, медленной работы по, прошу прощения за тавтологию, разработке характеров, погружению в героев, в сюжет. А для Хейфеца все это важно, он этим всем заниматься умеет и, наверное, любит. И складывается каждый раз какой-то новый, особенный и неповторимый мир – то мир Островского («Не все коту масленица»), то – Артура Миллера («Цена»), теперь вот – Тургенева–Фрила.

Еще одно важное обстоятельство, о котором даже не знаешь, как сказать, чтобы не обидеть замечательных актеров. Замечательных, но – каюсь – лично мне до сих пор, до этого конкретного спектакля Леонида Хейфеца, неизвестных. Точно так же, впрочем, я не успел оценить Андриенко и Запорожского до «Не все коту масленица» и «Цены», а сразу после того и другого позвал играть главные роли в «Канте» нынешний худрук Маяковки Миндаугас Карбаускис. «Отцы и сыновья» открывают… сразу всех, кого занял режиссер. Надо сказать еще, что режиссер нашел подходящего, очень точно подошедшего и почувствовавшего эту затею художника – Владимир Арефьев, когда-то прославившийся «Чайкой», которую они «запузырили» с Сергеем Соловьевым на сцене «Содружества актеров Таганки» и где Тригорин (Николай Губенко) стоял по колено в воде в резервуаре с 16 тоннами колдовского озера. Здесь, в тургеневском деревенском раю (хотя скорее – ад), тоже есть водоем – но воды понадобилось намного меньше. Ручей, ручеек, впрочем – со своим течением, потоком, не останавливается ни на секунду. Слева – вазы и вазоны с цветами, сзади – веранда дома. Публику рассаживают на дачные стулья и кресла. Сцена – вытянутый в длину прямоугольник, так же – длинными рядами – рассаживают и зрителей. Жизнь разворачивается перед глазами широким фронтом. Дуняша (Ольга Ергина), Прокофьич (Юрий Никулин) – все живут подробно, все – настоящие, без скидок на эпизодические сюжеты. У каждого – роль, со своей жизнью, историей, развязкой.

Найти лицо – найти героя – пожалуй, главное счастье режиссера. Хейфец находит сразу двух таких, крайних. Базаров (Сергей Беляев) и Павел Петрович Кирсанов (Евгений Парамонов), отставной капитан, совсем еще молодой, старшим братом кажущийся по возрасту, отличающийся более одеждой и еще сильнее – образом мыслей, рассудочностью, впрочем, совершенно внешней, поскольку под лондонским костюмом – страсти кипят. В роли Аркадия –  Макар Запорожский, его отца сыграл Александр Шаврин. Пару родителей Базарова играют Юрий Соколов и Александра Равенских. Редкий случай: – за неимением места приходится ограничиться констатацией: в этом спектакле о каждом из героев можно написать отдельно, о жизни героя. О безумии, к примеру, в которое впадает после смерти сына мать Базарова, и о том, как нежно, как трогательно возится с нею муж, Василий Иванович Базаров. Как суетливо пытается избежать разговора о своей женитьбе отец Аркадия, который носится со своей виолончелью, выставляя ее вперед, как оборонительное орудие…

Эта история получается более не об интеллектуальном споре, а о поединке чувств, что проходило мимо при чтении романа идей. Хейфец вытаскивает эмоциональную сторону конфликта отцов и детей: дети не в силах смириться с тем, что и отцы – тоже еще мужчины, тоже способны любить и любят, порой так же сильно. Сыновья пытаются перехватить инициативу и – перехватывают. Жестоко, бессердечно и – безотчетно. Как написал Вознесенский: «Изменяйте ангелу, изменяйте черту, но не изменяйте чувству безотчетному…»

Конечно, этот Тургенев, «перепрошитый» Брайаном Фрилом, – самый настоящий предшественник Чехова и даже – его современник. В спектакле много чеховского: и солнечный свет, скрывающий не так ярко просматривающиеся чувства, засвечивающий их, и жизнь дома, и такие разные отцы и сыновья.