Поддельные и недоброкачественные

Иногда и так фасуют лекарства в наш век автоматизации. Фото Reuters

Есть беспроигрышные темы, которые стоит только подбросить публике, как сразу начнется бурное обсуждение. И не имеет значения, что сто раз обсуждали, негодовали, требовали призвать к ответу – а воз и ныне там.

Одна из таких тем – фальсификация лекарств. Уходя на каникулы, Госдума приняла в первом чтении законопроект о борьбе с фальшивыми, недоброкачественными и незарегистрированными лекарствами, медицинскими изделиями и фальсифицированными биологически активными добавками. Депутаты уехали в прекрасные дали наслаждаться заслуженным отдыхом после трудов праведных, а народ волнуется: если приняли законопроект, значит, произошел какой-то обвал с лекарствами, мало того, что дорогие, так еще и фальшивые. Видно, скандал какой-то выдающийся произошел, раз Дума возбудилась.

На самом деле ничего экстраординарного не произошло. Поддельные лекарства есть, тем более недоброкачественные (фармбизнес, ух, и выгодный же!). Но никакого внезапного девятого вала фальшивок нет. И новости в том, что лекарства фальсифицируют, нет. Об этом уж лет 20 назад заговорили. Во всем мире обнаруживаются подделки. У нас, видимо, больше, чем в развитых странах, так это не только лекарств касается.

Время от времени разражались скандалы. Несколько раз дело доходило до возбуждения дел. В конце 90-х выяснилось, что в Майкопе подделывали инсулин («НГ» об этом писала). Кончилось ничем. То есть подделывали, но в результате никого не наказали, никто не пострадал (кроме больных, конечно). Потом скандал был опять с инсулином, датская фармацевтическая компания жаловалась в суд, что Владимир Брынцалов подделывает их инсулин. И в других темных делах его обвиняли, в том числе Минздрав. Следователь Генеральной прокуратуры даже официально заявлял о возбуждении дела против Брынцалова. Тоже были публикации в «НГ» и в других СМИ. И тоже все кончилось пшиком.

В начале нулевых в Минздраве создали фарминспекцию по аналогии с подобными службами на Западе. В фарминспекции мне тогда продемонстрировали две абсолютно одинаковые упаковки аллохола, из которых вынули два абсолютно одинаковых желтеньких драже. Разрезали их – и внутри одна таблетка оказалась коричневой, другая – белой. Белая состояла из мела. Очень впечатлило.

Работники фарминспекции обнаружили десятки компаний, в той или иной форме занимавшихся фальсификацией. Приостанавливали лицензии у нескольких сотен участников лекарственного рынка. Это было самое большее, что удалось сделать. Просуществовала фарминспекция недолго – видно, сильно мешала бизнесу.

В Москве полтора года назад проходил Международный форум «Контрафакт». На нем были обнародованы такие цифры. По данным Всемирной организации здравоохранения, доля поддельных лекарств в мире составляет 25%. И если в благополучных странах Евросоюза она не превышает 1–3%, то в странах Африки может достигать 80%.

В России сведения о количестве поддельных лекарств сильно разнятся. По данным Росздравнадзора, объем фальсификата – лишь 0,2% общего объема лекарственных средств. В Министерстве экономического развития и торговли говорят о 10%, аналитики считают, что от 5 до 15%.

В результате последней операции Интерпола в рамках борьбы с незаконным распространением лекарств в Интернете участвовали 100 стран, было закрыто около 18 тыс. сайтов и изъято поддельных лекарств на сумму около 11 млн долл. Правда, эти результаты меркнут перед данными из Китая, где полиция закрыла свыше тысячи подпольных производств, изъяв контрафактных лекарств на 182 млн долл.

В России также регулярно появляется информация о преступлениях подобного рода. В прошлом году в Ростовской области были выявлены нелегальные цеха по производству поддельных лекарственных средств для лечения онкологических заболеваний. Сырье для псевдолекарств закупалось в Украине и Китае, также использовались препараты с истекшим сроком годности. Внешне отличить подделку от оригинала было практически невозможно. По предварительным данным, нелегальный доход составил около полумиллиарда рублей. Главного фигуранта этого дела суд приговорил к 12 годам колонии строгого режима, второго фигуранта – к 5,5 года колонии общего режима. Это едва ли не первый случай, когда по делу о подделках лекарств виновные получили реальный срок. Но случай уж совсем вопиющий.

По принятому Госдумой в первом чтении законопроекту будут введены в УК специальные статьи, по которым за оборот фальшивых, недоброкачественных и незарегистрированных лекарств можно будет приговорить к заключению на срок до 12 лет. Понимай так, что фальшивые и недоброкачественные препараты получили распространение из-за отсутствия специальных статей. Но ведь ростовских деятелей посадили и без этих статей, и одного из них как раз на 12 лет. Получается, статей УК хватает, было бы желание. Вся эта суета вокруг разработки еще одного закона – кипенье в действии пустом.

Главная проблема нашего фармацевтического рынка, пожалуй, не фальсифицированные препараты, которых больше, чем в прошлом десятилетии, как кажется, не стало, а недоброкачественные. По данным Росздрава, за последний год резко вырос объем бракованных препаратов. Недоброкачественными оказались 50% проверенных Росздравом медицинских изделий. По количеству действующего вещества в препарате объем брака возрос в полтора раза, а по микробиологической чистоте – в два раза. И ведь это два самых главных показателя.

Как сообщила министр здравоохранения Вероника Скворцова на заседании президиума Совета по модернизации экономики и инновационному развитию, которое проходило под председательством премьер-министра Дмитрия Медведева, около 60% выявленных в последние два года недоброкачественных лекарств на российском рынке – отечественного производства.

Между тем в соответствии с курсом на импортозамещение, провозглашенным Владимиром Путиным, к 2020 году 50% лекарств в стране должны быть российскими. Подразумевается, доброкачественными. Достичь этой фантастической цели малореально. Разве что надеются с помощью нового закона. Но тогда весь российский фармбизнес может рухнуть – кому же нравится в тюрьму садиться?

Хочется закончить на оптимистической ноте: дышите глубже – как было, так будет. Не надо задумываться, не поддельное ли или не бракованное ли лекарство глотаете, – при таких мыслях и самое лучшее средство не поможет.