Григорий Заславский
Васильев умеет объяснить всё на пальцах...
Фото Романа Мухаметжанова (НГ-фото)
На следующей неделе, 4 мая, исполнится 70 лет Анатолию Александровичу Васильеву. Как написать, как точнее сказать про него? Кто он – великий русский театральный режиссер или «просто» выдающийся? Или вернее всего – режиссер-реформатор, что лучше всех прочих эпитетов?
Правильнее всего, наверное, судить по спектаклям – у Васильева были спектакли, которые навсегда уже – в списке самых главных спектаклей ХХ века. А дальше что? Все прочее – неважно, то есть важно, но не настолько.
А важно то, что накануне его юбилея мне позвонил знакомый, сказал, что прочитал мою статью о Васильеве, все, мол, правильно, только возраст его указан неверно, ему – 70, а в статье написано, что исполнится вот-вот 69. Статья, как выяснилось, вышла год назад. Только-только пришел в московский Департамент культуры Сергей Капков, заявил, что собирается вернуть в Москву Васильева, встретился с ним, они проговорили час или два, а до того или сразу после Васильев встретился с Авдеевым, в конце концов, после месяца, взятого на раздумья, пришли к тому, что Анатолий Васильев вернется в историческое здание театра «Школа драматического искусства» на Поварской и займется там проектом под названием «Педагогика для педагогов», тогда же Сергей Капков выразил надежду, что проект с весны начнет уже реализовываться. Весна идет, проходит, Васильев уехал, вернется в Москву, говорят, теперь только в июне. Всех обыграл, не дал отпраздновать юбилей. Выиграл ли сам?
В апреле исполнилось шесть лет, как Васильева уволили с поста художественного директора театра приказом Комитета по культуре Москвы. В июле исполнится пять лет, как он подал заявление о прекращении сотрудничества со «Школой драматического искусства». На сайте театра биография мастера заканчивается словами: «Последняя премьера Анатолия Васильева в театре «Школа драматического искусства» – спектакль «Каменный гость, или Дон Жуан мертв» – 2006 год», в мае его сыграют 11-го и 13-го.
Здание на Поварской, которого лишили театра «Школа драматического искусства», кто не помнит или успел забыть, стало одной из ключевых причин конфликта Васильева с московскими властями, в результате которого мастер покинул и театр, основанный им в 1987 году, и страну. Спектакли, судя по всему, он ставить не собирается – история с постановкой в Большом оперы «Дон Жуан» расстроилась, тогда говорили, что не смогли договориться о сроках. Васильев привык работать долго, перефразируя известное название книги его товарища Анатолия Эфроса, Васильев мог бы сказать: «Репетиция – единственная любовь моя».
Я помню, с каким предубеждением шел я на каждый его новый спектакль. Там же, на Поварской, на Сретенке, что-то такое варилось, тайное, скрытое от чужих глаз, и редко-редко, особенно пока вся жизнь проходила на Поварской, редко-редко допускали избранных. Могли позвать, а незадолго до начала – отменить и приглашение, и сам показ... И все предубеждение рассеивалось, едва начиналось. НачиналОСЬ, потому что о спектакле следует, конечно, сказать, начинался, а у Васильева это начиналось... Мгновенно. Это было здорово. И очень серьезно, хотя внешне хмурый, сосредоточенный, Васильев – чувствует смешное, и в спектаклях его было место для юмора и веселья.
Уход его из театра вполне можно объяснить не только внешними обстоятельствами... Как там у Булгакова, в «Кабале святош»? «Немилость короля или черная Кабала?.. Причиной этого явилась судьба». Ему, Васильеву, это ясно, было важно каждый раз что-то открывать, он стал заложником этих поисков «золота». Не каждая жила – золотоносная, с этим он смириться уже не мог. Я не знаю, был ли Васильев на Поварской, примеривался ли уже к возвращению. Недавно я оказался в этом подвале. Легендарном, где играли... Всё. «Шестерых персонажей в поисках автора», с которых в 87-м началась жизнь театра, все его спектакли по Дюма, Достоевскому... «Диалоги» Платона, «Плач Иеремии», «Амфитрион»...
Подвал сегодня не узнать – даже люди меняются не так стремительно и редко – так страшно. Мне стало страшно, когда я представил себе Васильева, переступающего знакомый порог. И... Разрыв сердца.
Кто-то вспомнит «Серсо» с Филозовым, Петренко, Гребенщиковым, кто-то – «Первый вариант «Вассы Железновой», «Взрослую дочь молодого человека»... Счастлив драматург Виктор Славкин – по двум его пьесам, спасибо Васильеву, вышло два великих спектакля! Василий Иванович Бочкарев, народный артист России, и сегодня носит в своем портфеле несколько статей Васильева из «Театральной жизни», все расчерченные карандашными пометками внимательного читателя. Как когда-то после разгрома Театра Мейерхольда, и в этот раз актеры Васильева – Бочкарев и Людмила Полякова – нашли приют в Малом театре. Как интересно и затейливо порой повторяются театральные сюжеты.
На сайте «Школы драматического искусство» – цитата Мастера: «Я понял, что театр делает неверно, когда берет пьесу, распределяет актеров и выпускает спектакль. Надо брать темы и выдумывать множество никому не нужных работ, а внутри этих сочинений, или репетиций на тему, искать единственный вариант будущего представления. И когда театр научится не жалеть потерянного времени и, подобно художнику в мастерской, привыкнет к образам не для любителей салонов и выставок, – можно будет как-то надеяться на живые вещи. Иначе что же мы имеем – лишь застывшие философии в застывших формах».
И все ясно, какие тут еще нужны слова?
