Перемены ждут не только Винзавод

Фото Reuters

Главными новостями прошлой недели в арт-мире, практически как снег на голову свалившимися в не окрепшую еще весну, стали известия о том, что в ближайшее время в нынешнем коммерческом формате прекратят свое существование «Айдан галерея», галерея XL и Галерея Марата и Юлии Гельман. Перепрофилирование одних из самых известных (и старейших в Москве) галерейных пространств сулит перемены и арт-процессу.

Марат Гельман посмеивается над «похоронным» тоном освещения в СМИ перемен в галерейных делах. Вести о кончине трех «мастодонтов» преувеличены – речь о перезагрузке, хотя и в новом формате. Конечно, одновременный выход из коммерческой игры трех сильнейших игроков – печальный для арт-рынка симптом, дающий очередной повод задуматься: может, с самой игрой что-то не то. Впрочем, например, Владимир Овчаренко, владелец «Риджины», еще одной из первых московских галерей, комментировать новости коллег-соседей отказался, но заверил, что в функционировании его детища перемен не предвидится. Тут, правда, есть разница – у «Риджины» имеется лондонский офис, и работает она не только с русским искусством.

Перепрофилирование институций отражает более глубокую проблему. В России невыгодно коллекционировать современное искусство, как в целом невыгодно заниматься бизнесом. По словам Марата Гельмана, «богатое чиновничество не покупает современное искусство, 80% коллекционеров, которые с 1996-го по 2008-й что-то покупали, уже живут за границей, а новых нет. Это основная проблема. Появится снова свобода, свободный рынок – тогда, может, все вернется... Но государство не интересует то, что люди уезжают. Когда был финансовый кризис, ни одна галерея не закрылась. Нынешняя ситуация с галерейным бизнесом – возможно, лишь первая ласточка, и дело не в деньгах, а в атмосфере». Серьезной господдержки современного искусства в России фактически нет – и вряд ли она скоро придет. «Международный рынок – жесткая система, где с распростертыми объятиями никто никого не ждет, – говорит Николай Палажченко, в прошлом арт-директор Винзавода, а ныне куратор образовательной программы «Арт-менеджмент и галерейный бизнес». – Поэтому государство должно поддерживать выход туда – чего не происходит. Об этом нужно говорить с Минкультом, с крупными фондами и компаниями».

Вопрос, лежащий на поверхности, – присутствие галерей на международном арт-рынке и, в частности, имиджевый фактор, связанный с презентацией российского современного искусства в Европах-Штатах. Ослабление этого ресурса, конечно, неприятно, но если держать коммерческую галерею в России нерентабельно, никто не отменял других возможностей продвижения наших искусств на новые рубежи. Как считает директор «Гаража» Антон Белов, «никакого международного присутствия не было, одна галерея, получившая на какой-нибудь международной ярмарке место, – это как африканская Уганда. Мне кажется, в международном плане будет гораздо полезнее, когда эти три галереи начнут работать в полную силу в новом формате и делать выставки, как, например, «Гараж» сделал выставку русской фотографии в Хьюстоне или рассказывал о русском перформансе на фестивале Performa. Это куда лучше, чем убивать на один несчастный стенд 30–50 тыс. долл. личных средств. Как некоммерческой галерее или фонду им будет гораздо проще изыскивать деньги, поскольку имена известные».

Что касается внутренней ситуации, коррекция галерейной активности, вполне вероятно, со временем откроет новые перспективы для арт-процесса. Пресс-конференция о грядущих планах назначена на 23 апреля, а на данном этапе все выглядит так. Вместо Галереи Марата и Юлии Гельман откроется продюсерский центр «Культурный альянс». Марат Гельман говорит, что, «поскольку сейчас более или менее понятно, как разговаривать с чиновничеством, создана институция, которая будет проводить в Москве первые выставки неизвестных тут, иногда уже даже не молодых, а зрелых художников. Саша Чепарухин будет отвечать за музыку, Вячеслав Курицын – за литературу, а моя жена Юля – за дизайнерские проекты. Деньги на это я надеюсь брать у регионов, у городов, которые выделяют часть бюджетных средств на продвижение своих художников». Название «Айдан галереи» поменяется несильно, превратившись в Aidan Studio, существеннее изменится нутро: Салахова сосредоточится на собственных проектах, работах учеников и «художников ее круга». Кроме того, обещаны новые имена, которые в коммерческом пространстве показать было невозможно. XL Елены Селиной тоже получит более солидно-длинное название XL Projects и сулит, в частности, проекты музейного масштаба, что закономерно: к примеру, одни из самых заметных выставочных событий последних лет в ММСИ в рамках программы «Москва актуальная» проходили в сотрудничестве с XL. Наконец, насколько можно судить, ни Айдан Салахова, ни Елена Селина не исключают, что в каком-то виде коммерческая составляющая сохранится.

Кураторы и художники из профессии не уходят, так что скепсиса не разделяет и Николай Палажченко: «Уточнение формата – признак того, что идет развитие. В свое время произошел странный перекос, поскольку в начале 90-х никакого другого способа существования независимой культурной институции, кроме как в формате коммерческой галереи, просто не было – хотя и рынка тогда, по сути, не существовало. После того как он появился, нужно делать выбор – либо заниматься этим профессионально и продолжать осуществлять торговые и дилерские операции, то есть работать как в сложно построенном инвестиционном бизнесе. Либо вернуться в профессию куратора или художника, как происходит с Селиной и с Айдан».

Перестройка, направленная и на синтез разных жанров современной культуры, и на объединение художников в крупных проектах в противовес небольшим, загнанным в расписание ежемесячных, показам – еще один штрих к процессу консолидации сил внутри арт-сообщества. А дальше… Многое зависит от того, будут ли найдены средства, будут ли государственные инициативы (хотя Россия едва ли станет в обозримом будущем аналогом Франции, где принято поддерживать contemporary art), и от того, насколько благоприятный климат – гражданский, идеологический, инвестиционный – будет для частных инициатив. Конец света отменяется. Show must go on – но после перезагрузки и на новых условиях.