Гераклит, ты снова прав!

Фото Reuters

Мне не известны причины, побудившие Михаила Прохорова принять «самое важное решение в жизни». Но выдвинуть свою кандидатуру на пост президента ему стоило хотя бы для того, чтобы характер изменений, произошедших в стране за последние десять дней, стал более наглядным.

Наблюдая за опросами в соцсетях, я замечаю, что мои знакомые, еще полгода назад рассматривавшие возможность голосования за «Правое дело», теперь говорят Прохорову твердое «нет».

Что случилось? Прохоров себя скомпрометировал? Как? Если говорить о партийном менеджменте, то сработал он, конечно, на «неуд», но вместе с тем пошел на принцип, не сдал Ройзмана и – при всем сарказме по поводу потраченных на кампанию денег – ни злодеем, ни подлецом не выглядел, а в иных глазах даже заработал пару очков на перспективу.

Я не готов рассуждать о том, в какую из кремлевских башен Прохоров зашел и из какой вышел поздней весной или сейчас. Но и тогда, и теперь, несмотря на его слова о «кукловоде Суркове», казалось и кажется очевидным, что Прохоров – системный игрок. Казалось и кажется очевидным, что его кандидатура согласована. Что он вписывается в представления власти о том, как могла бы выглядеть реформированная сверху политическая система.

Попытка реанимировать «Правое дело», при всех оговорках, могла восприниматься позитивно. Она давала надежду на то, что власть осознает недостатки системы и пытается ее сбалансировать за счет привлечения значительной части «теневого» электората – людей либеральных взглядов, недовольных положением дел, но в то же время недостаточно пассионарных для несистемной оппозиционной деятельности и вообще не привыкших решать свои проблемы посредством политических инструментов.

Основания думать, что «теневой» электорат согласится на компромисс с властью и проголосует за лояльную правую партию, были. Весной, летом, в начале осени. Этот компромисс, неприемлемый для принципиальных (я бы назвал их – не в первый уже раз – кластерными) оппозиционеров режиму, мог считаться разумным. Правящая элита определяла политическую повестку дня, и выбирать, по сути, приходилось из двух вариантов. Либо ждать, «пока оно пройдет само» вместе с падением цен на нефть или чем-то в этом роде. Либо договариваться и пытаться влиять на принимаемые решения, получив допуск в парламент. Прохоровское «Правое дело» воплощало второй вариант.

Прохоров и сейчас его воплощает. Просто это предложение перестает быть актуальным. «Теневой» электорат политизировался самостоятельно, пошел на выборы, проголосовал против «Единой России», остался недоволен результатами подсчета голосов и вышел на Болотную площадь. Власть, заморозив «Правое дело», как будто отложила задачу вывода избирателей из «тени» на будущее – и они неожиданно вышли сами. Ошибка, стоившая власти потери инициативы.

Летом Прохорова пытались встроить в систему с минимальной эластичностью и гиперфункцией контроля. Когда он начал вылезать за очерченные рамки, пожертвовать предпочли экспериментом, а вовсе не перегибами системы.

Вторая ошибка власти – в том, что на волне протестов власть не предприняла никаких попыток даже не поговорить, а хотя бы установить контакт с проснувшимся и почувствовавшим себя задетым «теневым» электоратом. Реакция президента на субботний митинг – это разговор со «своими», которые могут задаваться (не факт, что задаются) вопросами вроде «А что это было?» или «Неужели все было не совсем честно?» Перестраховка, попытка успокоить проснувшегося ребенка, а не диалог, неприятный, но необходимый.

И сегодня предлагать недовольным Прохорова поздно. Контекст изменился, изменилось восприятие политической реальности. Если раньше в ней существовали Кремль и Интернет, то теперь есть еще и улица. Всем известные слова Гераклита нужно понимать правильно: второй раз человек не может войти в ту же реку, потому что река стала другой.

Улица, почувствовавшая свое «я», не примет никаких лидеров, спущенных сверху или одобренных наверху. У нее нет четкой программы, она пока пребывает в эйфории от себя самой, но у нее уже есть принципы. Их расшатывание – сложная работа, а власть, кажется, теряет форму. Еще немного, и ее политтехнологи попросту поедут с ярмарки.

Неважно, сколько процентов голосов наберет Прохоров. Неважно, сколько человек из присутствовавших в субботу на митинге пойдут за него голосовать. Важно, что он не потушит пожар, а ведь именно в этом, как мне видится, должна быть заинтересована власть. Прохоров станет одним из вариантов голосования «против», наряду с Зюгановым или Мироновым.

У власти остается очень мало пространства для маневра. Улице необходимы выразители ее мнения (или мнений), которые одновременно смогут стать участниками реальной борьбы за власть, кресла, мандаты. Повторюсь, их поздно предлагать, момент уже упущен. Теперь их можно только принять. В интересах и улицы, и власти скорейшее политическое структурирование протеста и легализация образовавшейся структуры. Протестное пламя может на время затухнуть, но опыт уже получен, и люди выйдут на улицу вновь, как только появится повод. Без структуры и легализации протест со временем может обрести нигилистические формы.

Одним из требований «Движения 10 декабря» является либерализация существующего избирательного законодательства. В интересах власти – удовлетворение хотя бы этого требования, даже если она слышать ничего не хочет о перевыборах и отставке Чурова.

После этого партия власти может заняться консолидацией и удержанием своего традиционного электората. Выход за пределы этого освоенного поля ей не очень-то удается.

Молчаливого согласия на то, чтобы правящая элита оставалась собакой на политическом сене, в обществе больше нет. Время понять это и адекватно отреагировать еще есть.