Ада Горбачева
Доктору Леониду Рошалю привычней обсуждать темы медицины с профессионалами.
Фото Елены Рыковой (НГ-фото)
Сегодня Госдума должна рассматривать во втором чтении законопроект об отмене обязательного лицензирования многих видов деятельности. Но чтобы заниматься медициной, по-прежнему придется получать лицензию. А ведь была реальная угроза ликвидации этого правила.
Сначала лицензирование медицинской деятельности хотели отменить с 2011 года (кстати, по решению Владимира Путина), потом отложили до 2013 года, а теперь и вообще – до лучших времен. Возможно, тот же Путин перерешил. И это, так сказать, внушает. Может, еще что-нибудь перерешит в нашу пользу – тех, кто пользуется отечественным здравоохранением.
Пусть лицензирование у нас перекошенное – лицензируются не медики, а лечебные учреждения (при условии, что в них есть врачи соответствующей квалификации). Конечно, это создает почву для коррупции. Например, многие врачи не проходили необходимого усовершенствования более пяти лет (не по своей, кстати, вине) и соответственно не имеют права на получение сертификата и работу по специальности. Структуры, управляющие здравоохранением, могут не выдать, а могут и выдать лицензии организациям, где работают такие несертифицированные врачи. Ну и так далее. Давайте исходить из реальности – «вода дырочку найдет», а чиновники изобретут, как «срубить» взятку. Не тем, так другим способом.
Но лучше такое перекошенное лицензирование, чем никакое. Потому что в ином случае можно будет открыть частную клинику без всякой лицензии и три года получать доход. Ведь малые и средние частные предприятия теперь нельзя «кошмарить» проверками именно такой срок. А потом эту клинику закрыть и открыть новую. Этакие клиники-трехлетки по образцу фирм-однодневок. Как и кто будет там лечить – вопрос риторический, задавать его некому.
Конечно, получать лицензию, то есть юридическое разрешение на ведение медицинской работы, должны врачи, как это происходит везде в мире. Профессор Павел Воробьев, заместитель председателя Формулярного комитета Российской академии медицинских наук, объясняет: «Врач, получивший лицензию, имеет право лечить и со своей лицензией нанимается в больницу или работает самостоятельно. Больницу аккредитуют, оценивают качество ее деятельности, в том числе с учетом удовлетворенности пациентов. Но оценка эта – аккредитация – носит профессиональный, а не административный характер. Как и лицензированием врачей, аккредитацией медицинских организаций занимаются профессиональные организации».
Процедуры лицензирования в разных странах разные. В Великобритании, например, выпускники медицинских образовательных учреждений должны прежде всего зарегистрироваться в Общем медицинском совете, после чего еще в течение целого года проходить интернатуру в одном из госпиталей и только потом получают право самостоятельно работать. В Бельгии региональные комитеты регистрируют врачей, прошедших лицензирование, и ежегодно публикуют их список в соответствующих изданиях. В Германии выдает лицензию экзаменационный совет, закрепленный за каждым местным органом здравоохранения. Как и в Германии, в США перед регистрацией проводится проверка знаний на специальных манекенах, а также письменное тестирование. В большинстве стран необходимым условием для последующего лицензирования является прохождение 150-часовой программы повышения квалификации каждые три года.
На прошедшем на прошлой неделе Всероссийском форуме медицинских работников, организованном Минздравсоцразвития буквально за три дня, министр этого ведомства Татьяна Голикова выступила с предложением об изменении медицинских образовательных стандартов. По ее мнению, «сегодня в большинстве случаев медицинское образование выглядит статичным: лекции, семинары и «скучные» занятия». Зубрежка, конечно, дело скучное, но без нее будущим медикам не обойтись. Не обойтись и без многих малоприятных для обычного человека занятий. Медицинское образование – дело очень нелегкое. Впрочем, сама Голикова его не имеет, она финансист.
А вот что говорит профессор Воробьев, имеющий к медицинскому образованию самое прямое отношение, поскольку как-никак заведует кафедрой: «Шарахания руководства в области медицинского образования стали регулярными. То предложили учить всего четыре года, а потом кидать врачей-недоучек сразу на первичное звено. Место, где нужно больше всего знать, уметь ставить первичный диагноз, предлагают затыкать «недоделками». Потом вроде одумались. В конце прошлого лета объявили, что интернатуру можно пройти только в больнице, где есть кафедры медвузов. Раньше интерны пополняли ряды сотрудников больниц, что для отдаленных территорий было спасением. Теперь – тпру-у. Но и саму интернатуру планируют отменить. Во всяком случае, ее нет в новом проекте закона об основах здравоохранения. Теперь премьер велит улучшить положение интернов и опять раскидать их по больницам».
Премьер Владимир Путин присутствовал на форуме и выслушал нелицеприятное выступление президента Национальной медицинской палаты доктора Леонида Рошаля, выразившего мнение огромного большинства врачей, боящихся говорить открыто, но пишущих в интернет-сообществах и своих Живых Журналах о непрофессионализме руководства нашим здравоохранением, упорном нежелании считаться с мнением специалистов. Со многим из того, что сказал профессор Рошаль, он согласился.
Возможно, и поэтому на следующий день – 14 апреля – на заседании правительства Путин поручил руководству Минздравсоцразвития позвать на обсуждение законопроекта «Об основах охраны здоровья граждан» представителей медицинской общественности. До сих пор эту медицинскую общественность – Пироговское движение, Национальную медицинскую палату – министерство в упор не видело, на их съездах никто из чиновников не появлялся. Высшее, да и среднее чиновничество, тем более руководство отечественным здравоохранением не пользуются. «Медицинская общественность» и представляемые ею медики лечат остальных граждан России, нас с вами, тех самых, для которых и предназначен обсуждаемый закон.
